«Пекарев мог бы при желании создать большой международный бизнес, — вспоминает бывший менеджер компании из Черноголовки. — Масштаб бизнеса и количество денег вполне это позволяли. Но проблема заключалась в другом. При всех своих миллиардах Пекарев не мыслил такими масштабами, и роль хозяина Ногинского района его более чем устраивала. Операционный бизнес был в руках каких-то случайных с точки зрения бизнеса людей: родственников, друзей детства, каких-то соседей. Их бизнес-стратегия не выходила за рамки выпуска неучтенной продукции в третью смену, чтоб срубить побольше бабла здесь и сейчас. Это в конце концов ОСТ и погубило».
Но в начале 2000-х о гибели ОСТа говорить не приходилось. «ОСТ-Алко», как и планировал Владимир Пекарев, задавил всех конкурентов в Подмосковье (кроме завода «Топаза» с его серьезной бандитской крышей, о которой речь пойдет чуть ниже) и, по данным «Коммерсанта», в 2003 году вошел в тройку крупнейших производителей водки в России. Кризис в компании ключевого заказчика — Бориса Смирнова — не стал проблемой для Пекарева. Более того, он даже сумел извлечь из ситуации выгоду для себя. Об этом уже шла речь во второй главе, но я кратко напомню.
В ходе войны с жесткими ребятами из «Альфа-Эко», получившими половину акций смирновской фирмы и наладившими производство собственной водки, Борис Смирнов решил позвать на помощь своего всемогущего партнера из Черноголовки. Он отдал Пекареву половину собственных акций (то есть 25 %), чтобы тому было проще вести переговоры с захватчиками, будучи владельцем крупной доли. Пекарев же решил вопрос неожиданно для партнера — продал свой пакет акций «врагам» из «Альфы» и, по сути, оставил Бориса Смирнова без его семейной компании.
Потеря «Смирновки» была безболезненно компенсирована за счет менее проблемного и токсичного клиента. В 2001 году ОСТ подписал контракт с калининградской компанией СПИ-РВВК на выпуск водки «Флагман». Водка из самого западного региона России вполне оправдывала свое название: при ограниченной дистрибуции годовые объемы продаж доходили в 2000 году до десяти миллионов литров. Контракт же с Пекаревым позволил «Флагману» выйти на золотой столичный регион. Несколько лет подряд этот бренд устойчиво держался в топ-5 самых продаваемых водок страны, достигнув пика в 2004 году с 30 миллионами литров.
А вот с собственными брендами у ОСТ дела не задались. «Работать в маркетинге в „ОСТ-Алко“ было не то чтобы сложно, но как-то бессмысленно, — вспоминает менеджер маркетингового отдела компании тех лет. — С одной стороны, они хорошо платили и не заваливали работой, с другой — продавить какое-то маркетинговое решение было почти нереально: в руководстве сидели люди, которые просто не понимали, что ты им предлагаешь. Причем они ничего не зарубали, просто говорили: „Оставь, мы подумаем“. И на этом проект заканчивался».
Источником вдохновения для Пекарева и его родственников стал музей водки Бориса Смирнова, где была собрана обширная коллекция старых водочных бутылок и этикеток. «Увидели популярный в царские времена штоф — и сделали „Стольную“, — продолжает мой собеседник. — Подсмотрели, что бутылки запечатывали красным сургучом, — все, и мы так сделаем. А еще у них был такой провинциально-нуворишский подход — вписаться в какую-нибудь бессмысленную выставку и заказать стенд Борису Краснову. Краснов до этого ставил шоу для Аллы Пугачевой и брал за этот стенд какие-то немыслимые деньги. Маркетинговый эффект от такой выставки был, мягко говоря, неочевиден, зато весь рынок знал, что самый дорогой стенд у ОСТа».
Депутатство принесло Пекареву еще один престижный контракт: в Черноголовке выпускалась водка «Жириновский» с портретом вождя ЛДПР на этикетке. Эпатажный политик в тот период завоевывал электорат заявлениями типа «Каждой бабе по мужику, каждому мужику — по бутылке водки». Водка «Жириновский» была дешевой и символизировала близость главы либерал-демократов к простому народу. Однако продажи, несмотря на узнаваемость лица с этикетки, были не блестящи.
Пиком могущества Пекарева стал 2004 год, когда «ОСТ-Алко» без конкурса получил право на выпуск экспортной версии «Столичной». Бизнеса в этом контракте было не так много: большинство рынков уже успел застолбить эмигрант Шефлер со свой Stoli. Зато всем стало понятно: за бизнесом Владимира Пекарева стоит само государство, доверяя именно ему, а не, к примеру, государственному заводу «Кристалл», производство политически важного бренда.
Сестрам по серьгам
До определенного времени о возможном кризисе в Черноголовке говорили лишь косвенные признаки. В 2006 году Владимир Пекарев отстранил от операционного управления бизнесом своих сестер: Елена Сорокина ушла с поста гендиректора, а Татьяна Пекарева — финансового директора. Отставки объяснялись подготовкой к выходу компании на IPO, но никакого IPO так и не случилось.
В 2007-м ушел «Флагман»: калининградские владельцы бренда продали его все тем же коршунам из «Альфа Групп», а те переуступили его столичному Межреспубликанскому винзаводу, который контролировал Банк Москвы. Вдобавок на «ОСТ-Алко» зачастили проверки налоговой — но не прикормленной подмосковной, а федеральной.
«На рынке появилась новая сила, для которой Пекарев с его амбициями хозяина Подмосковья был помехой. И его просто съели, — выдвигает свою версию событий бывший владелец одного из подмосковных алкогольных предприятий. — Да и сестры в критический момент подложили свинью. Пекарев сидел в Думе и не сильно влезал в операционное управление, и, когда появились претензии налоговой, он пошел в банк, чтобы взять кредит под залог активов. А там оказалось, что все уже сто раз заложила сестра Таня, а деньги исчезли в непонятном направлении».
Этой «новой силой» был ФГУП «Росспиртпром» — государственный монстр, вобравший в себя все разрозненные алкогольные госактивы. В 2006 году, когда у ОСТ, судя по всему, и начались первые проблемы, руководителем «Росспиртпрома» был назначен не слишком известный до этого на рынке Игорь Чуян, которому еще предстояло сыграть ключевую и драматичную роль в новейшей алкогольной российской истории.
В июле 2008-го на имущество «ОСТ-Алко» был наложен арест: налоговая насчитала 800 миллионов рублей задолженности по неуплаченным акцизам. Пекарев пытался спасти бизнес и даже пошел на экстравагантный для депутата Госдумы поступок. Уже к тому времени бывшая жена Пекарева Лариса — номинальный владелец 70 % водочного завода — оформила договор дарения акций, вернув их бывшему мужу-депутату. Пекарев объяснял, что это не противоречит законодательству и что он передаст актив в доверительное управление. На деле же он попытался перекредитоваться под собственное имя. Какие-то деньги ему даже удалось найти, погасить налоговую задолженность и запустить завод, но груз долгов стал уже неподъемным.
«Они не умели работать „в белую“, весь бизнес ОСТ был заточен под уклонение от уплаты налогов, третью смену, схемы с акцизами, — считает бывший сотрудник предприятия. — А когда всю эту лавочку прикрыли, они не смогли оправиться от шока и как-то перестроиться».
В 2010 году бывший водочный король Подмосковья Владимир Пекарев объявил, что больше не имеет отношения к «ОСТ-Алко»: он продал принадлежавшую ему долю кабардинскому спиртовому клану «Риал» Хадиса Абазехова. Сестры Татьяна и Елена свои доли продавать не стали и еще какое-то время судились, оспаривая законность продажи бизнеса. Но это уже не имело никакого смысла: «ОСТ-Алко» остался без лицензии, и запустить его не удалось даже богатым кабардинцам. Выдачей и возобновлением лицензий ведало новое ведомство — Росалкогольрегулирование, которое возглавил бывший директор «Росспиртпрома» Игорь Чуян, в чьи планы возрождение черноголовского гиганта совершенно не входило. Завод остановился и больше никогда уже не заработал.
