Уильям Кери уютно чувствовал себя в Польше. Он перевез сюда из Флориды центральный офис компании, женился на польке и выучил польский язык. Но, достигнув в Польше всего, о чем он только мог мечтать, Кери не хотел останавливаться. Следующей его целью стала Россия с ее знаменитыми на весь мир традициями потребления крепких напитков и бездонным — по сравнению с польским — рынком. И это было роковое решение сына ковбоя. Всего через каких-то пять лет этот шаг приведет к краху его алкогольной империи.
Ошибка резидента
Вторжение CEDC на российский рынок напоминало блицкриг. Первые сообщения о том, что польско-американская компания ведет переговоры с Сергеем Генераловым о покупке «Русского алкоголя», появились в деловой прессе в начале марта 2008 года. «Коммерсант» сообщал, что партнером Кери может стать британский инвестиционный фонд Lion Capital, который годом ранее заплатил полмиллиарда долларов за компанию «Нидан», производителя сока «Моя семья». Бизнес «Русского алкоголя» оценивался в 700 миллионов. «Русский алкоголь» признавал факт переговоров, но оговаривался: мол, претендентов на покупку огромное число, и CEDC — лишь один из них.
А всего спустя десять дней после выхода этой заметки «Коммерсанта» было объявлено о закрытии сделки. Но не совсем той, о которой писало деловое издание. CEDC заявил о покупке 85 % зарегистрированной на Кипре компании Copecresto Enterprises Limited, на которую были повешены основные активы водочной компании «Парламент Групп» из Балашихи (о ней тоже шла речь в предыдущей главе о подмосковном алкобизнесе). Владельцы «Парламента» получили на руки 310 миллионов долларов: 180 миллионов наличными, а остальное — акциями CEDC.
В тот же день объявили и о второй сделке, вызвавшей на рынке настоящий шок и недоумение. За 340 миллионов долларов CEDC приобрела компанию Whitehall — известного винного дистрибьютора, основанного Марком Кауфманом (не путать с однофамильцем — создателем «Путинки»!). «Было ощущение, что за „Парламент“ поляки переплатили. Но, с другой стороны, рынок в России рос, у водки „Парламент“ был неплохой экспортный потенциал, сам по себе завод в Балашихе — хорошее, современное производство. Однако в случае с „Уайтхоллом“ было ощущение чудовищного развода: Кауфману заплатили треть миллиарда практически ни за что, — вспоминает руководитель крупной водочной компании из топ-5. — Что было у „Уайтхолла“? Ничего. Это было похоже на то, что мы в России называем „откат“».
Основным активом Whitehall считался эксклюзивный контракт на поставки в Россию брендов французского дома LVMH: коньяка Hennessy, шампанских Veuve Clicquot, Dom Perignon, Moet & Chandon. У Whitehall и LVMH в России было совместное предприятие для продвижения элитных французских брендов, но при этом в уставе СП оговаривалось, что в случае смены собственника Whitehall французы получают опцион на выкуп доли партнера. Что, собственно, и произошло через некоторое время после сделки с CEDC. Другим активом Whitehall была суперпремиальная водка Kauffman.
Выпускник Московского института связи Марк Кауфман, получив диплом инженера-радиоэлектронщика, устроился работать на вертолетный завод имени Миля — производителя знаменитых советских вертолетов «Ми». У завода был контракт с отелем «Балчуг» — одной из лучших гостиниц Москвы, где останавливались знаменитости, зарубежные политики и просто состоятельные гости Москвы. Среди прочих туристических развлечений им предлагались охотничьи туры на вертолетах. Марк Кауфман отвечал за гастрономическую часть этих туров. Как-то раз его клиентом стал один итальянский винодел, посетовавший на то, что предложенный выбор алкоголя не слишком соответствует аристократическому статусу мероприятия. Это знакомство стало поворотным в жизни Марка Кауфмана. В 1992 году он основал фирму Whitehall, которая занялась поставками в Россию элитных вин из Европы и Нового Света. В частности, Кауфман был первым, кто привез в Россию чилийские вина.
Бизнес «Уайтхолла» рос пропорционально числу состоятельных людей в стране, готовых платить за неведомые в СССР вина от лучших хозяйств Бургундии, Бордо и других легендарных винодельческих регионов. В 2001 году Кауфман создал свою именную водку, которую позиционировал как «самую дорогую водку России». Водка Kauffman, разлитая в парфюмерные бутылки, созданные по заказу на французском заводе «Сен-Габен», появились в продаже по цене от 100 долларов за штуку.
Кауфман придумал и свою «фишку»: ставить на бутылке год сбора урожая пшеницы, из которой был произведен спирт. Так делают виноделы. Указание года сообщает потребителю возраст вина, а особо продвинутым рассказывает и о его качестве: в разные годы у одних и тех же хозяйств получаются вина, отличающиеся по вкусу из-за разницы в погодных условиях. Для водки, сырье которой проходит глубокую переработку перед тем, как превратиться в спирт, год сбора пшеницы значения не имеет. Но Кауфман таким способом показывает покупателям: моя водка — такой же изысканный и элитарный продукт, как и лучшие вина. Продажи супердорогой водки были минимальные, но и она стала частью сделки с оценкой в 26 миллионов долларов.
Для оплаты этих двух сделок CEDC выпустил облигации на 310 миллионов долларов с погашением в 2013 году. Экспансия крупнейшей польской водочной компании в Россию казалась инвесторам отличной идеей — долговые бумаги CEDC пользовались спросом на рынке. Кажется, что CEDC просто выбирала между «Русским алкоголем» и другими активами, сделав выбор в пользу экспортно-ориентированного «Парламента» перед слишком русской «Зеленой маркой». Но это не так.
В июле того же 2008 года рынок узнал о крупнейшей в истории алкогольного рынка России сделке: Сергей Генералов продал 90 % «Русского алкоголя» консорциуму Lion Capital, CEDC и фонду бывшего министра финансов России Бориса Федорова UFG Private Equity Fund. Генералов получил 700 миллионов долларов, из которых 300 составляло рефинансирование долга. Десять процентов «Русского алкоголя» остались в руках топ-менеджеров: Сорокина, Касьянова и других.
Структура сделки была сложной главным образом из-за того, что у CEDC после недавних покупок в России просто не хватало денег на самостоятельное поглощение такого актива. В итоге поляки дали 100 миллионов долларов, а остальные деньги привлек Lion Capital. Англичане получили контрольный пакет «Русского алкоголя», но не скрывали, что их роль в сделке чисто финансовая: CEDC обязалась выкупить их долю до конца 2010 года со значительной премией к цене покупки.
В итоге Кери пришлось опять занимать: в 2009-м CEDС продала очередной выпуск облигаций, на этот раз более чем на 950 миллионов долларов, став полноценным владельцем «Зеленой марки». Блицкриг в Россию обошелся бывшему гольфисту из Флориды в 1,8 миллиарда долларов, и большая часть этой суммы была взята в долг у скупавших долговые бумаги CEDC фондов. Менеджеры фондов были уверены, что ничем не рискуют, — ведь невозможно прогореть, торгуя самой популярной водкой в такой стране, как Россия.
Однако оказалось, что в России ничего невозможного не бывает. Уже спустя два месяца после того, как сотни миллионов долларов кэша оказались на счету Сергея Генералова, выяснилось, что менее удачного времени для сделки Кери вряд ли мог выбрать. Начавшийся в сентябре 2008 года обвал фондовых рынков в США затронул и CEDC. Стоимость акций компании рухнула более чем в семь раз. Капитализация компании, стоившей в июле того года три с половиной миллиарда долларов, через два месяца опустилась до 400 миллионов. Падающий в результате кризиса рубль тоже не придавал оптимизма: компания занимала в долларах, а теперь 70 % выручки получала в рублях.
