Когда крах был уже неизбежен и чаша весов на стороне Его Высочества уже склонялась к земле, Ивтаду и его семье повезло. Появившийся сердобольный слуга, что не смог допустить истязаний женщины – Тимая была рьяной поклонницей Первых, порой даже умалишенной и совершенно бесстрашной, поэтому принимать ее как представительницу прекрасной половины человечества было сложно, – очень помогал Посланникам. Благодаря ему юноше, что доносил, многих неприятностей удалось избежать.
В доме ростовщика, благодарного за спасение в некой неприличной ситуации, о которой ни один участник не горел желанием рассказывать, и бывшего в их с братом молодые годы хорошим приятелем и собутыльником Кеира, а после ставшего другом и Ивтаду, главарь смог переговорить со слугой регента. Бастард многое поведал юнцу о своей жизни, о Первых, о том, что лорды совершенно потеряли всякий страх и считают себя Богами, про отсутствие этих самых Богов и еще очень о многом.
Молодому слуге с уродливыми шрамами на лице и с отсутствующими зубами приглянулась невестка ростовщика Веспа – уж по румянцу на щеках, неспособности отвести взгляд от замужней женщины и глупым улыбкам понять это было легко. Дева всецело поддерживала идею о возвращении настоящих правителей, и бастард лорда Голдрэта очень попросил ее оказать Цому побольше внимания, возможно, куда более, чем было дозволено женщине с живым и здоровым мужем, и преданная сторонница согласилась. Желание помочь прекрасным девам и спасти их от злодея, палача – это неплохо, но влюбленность – куда более крепкая связь и страшное оружие. Особенно если управляет горячим и возвышенным юнцом.
Теперь регент не мог помешать Посланникам, заполучившим все необходимое, – лорды и леди, вернее, их кровь поможет возвращению. Лучшим вариантом было выкрасть представителей всех Великих Династий, наследников и дочерей правителей, однако в случае, когда это было невозможно, приходилось довольствоваться дальней родней или несколькими лордами Ветвей.
Избавление от Ордена Тринадцати и тем самым завершение всех тех ритуалов, что сдерживали силы ранее, давало надежду, что теперь все получится именно так, как должно. Удачное время ожидали все Посланники Первых.
Постепенно всех пойманных лордов и леди должны были доставлять до назначенного места, центра, что начертали на старых картах. Тогда границы имели совсем иные очертания и некоторые острова, что ныне либо полностью, либо частично залиты водой, были частью Ферстленда.
Время покидать Санфелл и устремляться к своей цели пришло, однако Ивтад желал переговорить со старым знакомым, единственным, кто за всю жизнь главаря смог поразить его еще более, чем регент, до глубины души.
Найти собеседника было не сложно, он всегда шел одним и тем же путем, и еще проще – поймать. Никто не стал калечить человека, что в одиночестве направлялся к площади, ранить или пытать – Ивтад желал только побеседовать.
– Я рад видеть тебя вновь. Да, я понимаю, что ты не так восторжен нашей встречей, но у тебя нет выбора. Тебе придется выслушать меня.
И пусть бастард лорда Голдрэта сейчас разговаривал на грязных улицах Квартала Умельцев, но он не позволял себе выглядеть плохо, и не имело значения, с кем он говорил – с леди из древнего рода или с лесорубом. Добротные, хоть и неукрашенные одежды, уложенные волосы и начищенная обувь помогали ему произвести впечатление. Обрекать на мучительную смерть потомков Первых было вовсе не обязательно в грязных лохмотьях. Ивтад не смог бы позволить себе подобную роскошь, если бы не его зажиточные друзья, что достались от старшего братца Кеира.
Семья Ивтада прославилась многочисленностью – лорд Голдрэт имел множество бастардов, из которых он лично знал лишь восьмерых, а слышал как минимум о нескольких десятках братьев и сестер. При том законного отпрыска у отца не было. Лорд охотно признавал всех своих детей, все они носили перечеркнутый герб с пятью крысами – четырьмя по углам и одной в центре. Все бастарды навещали уже пожилого родителя и знали, что есть дом, где их примут в любом случае, что бы они ни натворили.
Лорд Голдрэт, насколько мог, обеспечивал своих отпрысков, по-своему любил весь многочисленный выводок, однако совершенно не интересовался их личной жизнью, достижениями или ошибками. Как только юноше исполнялось четырнадцать, отец самоустранялся из его жизни и более не давал не единого совета, даже если его просили. Он позволял жить у себя, кормил и одевал, но на все остальное было необходимо зарабатывать самому.
С дочерями все было несколько проще – большей части девушек он просил даровать титул и выдавал замуж за лордов Ветвей или Малых Ветвей, советников, наместников или кастелянов, а в случае если в титуле было отказано – за ростовщиков или богатых купцов, успешных моряков или командующих, или иных состоятельных людей. Это не было обязательным условием, если дочери отказывались, лорд Голдрэт с легкостью принимал это, однако по достижении ими пятнадцати лет, кроме постели, редких нарядов и еды, они более ничего не получали.
– Да, я понимаю, что многие жители Санфелла, да и других городов, почти всех, на деле с удовольствием бы разорвали мою плоть, сожгли ее, а прежде долго бы истязали меня. В том числе и ты. Но они не способны. Они не могут найти меня, ведь я, как и несколько моих братьев, обладаю даром. О, и не смотри на меня так – не только у меня он есть. Это оставили Первые, Высшие, те существа, что жили здесь задолго до нас. Истинные правители. Они не должны были позволять смертным править вместо себя; люди порочны и грязны – уж мне ли не знать? Да и ты в этом разбираешься куда лучше меня. Но раз они оставили нам дар – мы должны использовать его.
Меня не могут найти, потому что я знаю все потаенные места. Я чувствую, куда мне бежать, когда я должен прятаться. Уже с самого детства я мог легко сбегать, и потому, когда я научился подрезать кошели на площадях, я не боялся расправы. Ведь всегда мог вовремя скрыться.
Ах да, это не единственный мой талант – я легко нахожу союзников. Нет, это не убеждение. И не мой талант оратора. Все происходит само по себе. Я знаю, кого звать, я могу найти приспешников в любом деле, не имеет значения, насколько оно опасное. И даже реши я убить юного короля и его наставника-регента, в любом из городов нашлись бы те, кто искренне желает того же самого. На деле так и произошло со мной, когда Гийер Старскай мешал нам.
Да, я вижу, что тебе не нравится то, что я говорю. Нет, не бойся, я не ставлю своей целью уничтожение королевского рода. Я не желаю делать это сам – истинные правители мира разберутся, кто им нужен, а кто – нет.
Ивтад предвкушал, как в скором времени сделает все правильно, так, чтобы вернулись в мир те, кого все это время очень не хватало. Бастард как представитель Ветви тоже мог внести свой вклад – его кровь станет еще одной ступенью, нитью, что поможет связаться с Первыми, и он был готов принести эту жертву. Если потребуется, Ивтад первым отдаст свою жизнь. Он не боялся умереть за свое дело, напротив, с нетерпением ждал уготованной ему доли и предвкушал ее.
– Итак, думаю, тебе интересно, что же я хочу сделать и зачем. Я обещал, что ты все узнаешь. Да, ты предпочел идти другим путем, предать наши надежды, но я прощаю тебя. Я понимаю, что виной всему твое воспитание, те нормы и традиции, в которых тебя вырастили. Я великодушен и не сержусь на тебя более. Жаль, ты не понимаешь сейчас, что я прав. Что я все это время был прав и ты пошел против праведника и мудреца. Иначе ты бы простил мне мои свершения и стал бы хорошим другом – но всему свое время. И все же я расскажу, а после ты сможешь уйти. Если захочешь – беги к своему хозяину и, подобно псу, неси свою службу дальше. Тебя никто не остановит.
