– Проверить? Но как?
– Напишешь свою поэмку о ерунде, которая тем ни менее не способна случиться на самом деле, и мы посмотрим. Попробуем пару-тройку раз, и если я ошибся, то перестану донимать тебя подобными разговорами. А если нет – мы еще вернемся к этим легендам. Что думаешь?
– Почему бы и нет?
На знакомые голоса из озера показалась голова. От макушки до шеи водоземы выглядели совершенно одинаково, женщина не отличалась от мужчины, пока не представала пред взором хотя бы до пояса – Оафи, как и другие, имела на голове лишь некоторое подобие плавника и шипы, что складывались в небольшой бугор, как только кожа высыхала.
Рирз же каким-то образом отличал своего верного друга от его спутницы.
– Оафи, я рад тебя видеть! А где Амфи?
– Ты принести дар? – меркантильно поинтересовалось существо.
– Я принес тебе вот это. – Рирз достал из кошеля бусы из блестящих полудрагоценных камней.
Оафи подплыла ближе и протянула руку. Получив подарок, она нацепила его на шею, облизнула камень, попробовала его на зуб, а после выпятила зубы на всеобщее обозрение – ее спутник научил ее улыбаться.
После она поспешно скрылась в воде. Через минуту выплыли уже две одинаковые головы, и радостный Амфи начал выбираться на берег, переваливаясь.
– Риис! Риис! Риис! Вих! Вих! – Он так и не научился правильно произносить их имена, но ему это было простительно. – Вы плавать со мной?
Зейир
Брат ждал его в обеденном зале.
Дарон Флейм едва виднелся за блюдами, числа которым, как казалось Зейиру, не было. В центре стола расположилось поражающее своими размерами блюдо с увесистым раскормленным поросенком. Прежде чем зажарить, свинью распотрошили, все съедобные внутренности вынули и перемешали с топленым жиром, сыром, орехами и травами, что поставляли Дримленсы. Затем этим нафаршировали поросенка, зашили и долгие часы готовили, чтобы после он украшал стол правителя земель. Вокруг приготовленной туши стояли горшки с топленым жиром, в котором плавала смесь из частей свиных ног, ушей, языков и хвостов, приправленная многочисленными корнеплодами. Рядом с этим великолепием стояло несколько небольших плошек с медом, травами и сыром. Это традиционное блюдо Флеймов у всех южных лордов вызывало ужас.
Кажется, дядю нынешнего правителя рода Вайткроу, Ктума, когда тот в юности прибыл на свадьбу Дарона Флейма, настолько впечатлили привычные Флеймам яства, что он не смог сдержать в себе завтрака, а после поспешно отправился на прогулку и более на пир не возвращался.
Сам Зейир в походе скучал по вкусной еде и сервировке, но даже он, привыкший есть от пуза и когда пожелает, понимал – одного поросенка им с братом бы вполне хватило. На столе Дарона же традиционное угощение почти терялось на общем фоне.
Зато не терялся сам правитель – его живот за последний год увеличился в размерах. Брат утверждал, что виной этому – нервное напряжение от обвинений в похищении Рорри Дримленса, отвратительный поступок Хагсона Глейгрима и подготовка к войне. Каждый прибавленный им фунт он оправдывал чем угодно, не желая смотреть правде в глаза.
Лекари уже давно переживали за здоровье правителя и пытались втолковать ему, что он не молодеет. Зейир слышал, когда бывал в Файрфорте, как бедные ученые мужи втолковывали лорду Дарону Флейму, что необходимо есть, а от чего отказаться, и видел, как казначеи тогда совали в лицо свои папирусы с расчетами. А уж что отвечал им старший брат, было слышно еще и в городе.
– Зейир! Брат, я рад, что ты наконец-то пришел! Ты пропустил завтрак. Составишь мне компанию? Лилан в Храме, Верд… Ох, мой сын пропал, Зейир, надеюсь, он скоро вернется! Фейлн и Марла покинули меня. Ох, я не люблю обедать один.
– Я не голоден.
– Но ты не спустился к завтраку! И теперь снова отказываешься от еды. Ты… ты заболел? – Дарон отодвинул блюдо с фруктами, которое было украшено торчащими во все стороны пучками сладких стеблей, чтобы лучше разглядеть брата. – Зейир, если ты болен, я призову всех лекарей, Гроссмейстер напишет в Цитадель и мы все исправим!
– Со мной все в порядке. Я не голоден, и только.
– Ты пугаешь меня. Может, хоть вина выпьешь? Поговорим с тобой, как в старые времена. Расскажешь мне про осаду.
– Дарон, давай поговорим начистоту. Чего ради ты позвал меня? Битва выиграна, но лишь одна из многих, и я должен быть там. Там, у границ, мое место, а не за стенами Файрфорта. И ты знаешь, что я хотел заполучить себе проклятого ублюдка Глейгрима и поквитаться с ним! – Зейир вскочил на ноги. Он злился и не мог справиться с эмоциями, да и не хотел. – А ты забрал его у меня!
– Успокойся, брат, и присядь…
– Ты не дал мне отомстить за мою дочь! Ты ведь знаешь, что она больна! Из-за него, Дарон. Из-за этого человека до твоей племянницы добрались длани Бога мучений. Он наслал на нее порчу, и она, моя бедная девочка, не смогла воспротивиться этому! Ты представляешь, что ей пришлось пережить?
Зейир не хотел садиться за стол к брату и тем более разделять с ним трапезу.
Дариа страдала, лекари делали для нее все, что могли, и самым правильным выходом была бы случайная смерть. Брату правителя предлагали такой вариант, как и предлагали отправить дочь на Остров, но он не хотел. Пока Дариа рядом, пока она жива и служит для всех вечным напоминанием, любой его поступок будет оправдан.
Пламя в камине взмыло вверх, и в зале стало жарче.
– Ты переживаешь за дочь и потому желаешь морить себя голодом?
– Да пусть под землю сгинет вся твоя еда и ты вместе с ней!
Брат правителя с яростью схватился за оранжевую скатерть и дернул ее на себя. Графины, тарелки, бокалы, вилки и ложки, изысканные блюда, над которыми повара корпели не один час, – все посыпалось на пол. Жир разливался по серым плитам, в него падали орехи и фрукты, со стола падали вкуснейшие яства, в том числе и поросенок, к которому не успели и притронуться. На мгновение Зейиру стало хорошо.
– Ты что творишь?!
Правитель нелепо соскочил со своего стула – его живот запрыгал рядом с ним. Лицо Дарона покраснело, как и всегда, когда он злился. Он махал руками и тряс располневшими щеками и складками на шее, подобно разъяренному индюку.
– Хочу, чтобы ты перестал жрать и начал думать как мой брат и как правитель Династии!
Пожалуй, сложно было придумать, в какой момент времени они, злые и раскрасневшиеся, сверлящие друг друга маленькими светлыми глазами, в растрепанных одеждах и с прилипшими к потному лбу волосами, выглядели бы еще более похожими.
– Ты растерял по пути весь разум? Я тоже переживаю за Дарию, я люблю твою дочь. И ее, и Эльсу, и Ласса – они и моя кровь тоже! И ты, брат, – моя кровь. Но даже если ты разнесешь весь Файрфорт, я не позволю тебе устроить расправы над лордом Хагсоном Глейгримом!
