— Ну, полагаю мы бы сумели наладить производство неплохого мыла, учитывая жир монстров и некоторые цветы и травки, — призадумалась эльфийка, дергая чуть назад идущего с ней под ручку Святослава. Шаги у бывшего крестьянина были широкие, а еще он ведущийся на английском языке разговор не понимал, а потому пытался шагать несколько быстрее того уровня, на котором девушке было комфортно. — Вот только я не думаю, будто здесь на него найдется много покупателей. Здесь нужно самое дешевое и чем больше, тем лучше.
— Это да, такой товар надо в Москву… Или хотя бы в Иркутск, где средний класс в результате войны пусть слегка обеднел, но хотя бы уцелел. — На глаза Олегу попалось очень любопытное зрелище. На свежепобеленной стене какого-то здания была намалевана в несколько рядов какая-то надпись на древнеславянском, а также солнце с глазами и ртом, протягивающее свои руки-лучи кругу стоящих на холме идолов. И рядом с этой уличной графикой увлеченно катались в уличной пыли среди разлитой краски и мутузили друг друга два представителя духовного сословия родом из враждующих лагерей. С одной стороны стучался затылком о камни мостовой неопределенного возраста бородатый толстяк, напоминающий купца Афанасия, только одетый в скромную рясу из серой ткани. С другой синел и хрипел высокий как каланча дьяк, чья черная сутана вполне могла стать похоронным одеянием успешно удушаемого человека. За дракой с очень растерянным и несчастным лицом наблюдал переминающийся буквально в двух шагах жандарм, который по всей видимости никак не мог определиться, стоит ли посторонним встревать в этот теологический диспут. И если да — то на чьей стороне. Пусть служители древних богов очень сильно не одобрялись нынешними властями России, но Москва то далеко. А архимагистр Савва и другие волхвы — близко, и сейчас именно они управляют городом. — Так, давайте ка обойдем эту драку стороной, а то у меня чего-то предчувствия нехорошие…
С грохотом, вспышкой и ударной волной, очень напоминающими подрыв настоящей боевой гранаты, оба служителя высших сил разлетелись в разные стороны. Во всяком случае, в стену совсем рядом с головой Олега на опасной скорости врезался отнюдь не маленький камешек, отлетевший куда-то под ноги и при прямом попадании без сомнения способный убить человека. Но, кажется, все обошлось и среди наблюдавших за представлением мирных жителей не было ни убитых, ни раненных, ведь испуганные крики не сменялись стонами боли. Только стоявший совсем рядом жандарм с размаху шлепнулся на задницу, заодно потеряв свою форменную шапку.
— Ах ты гадюка смрадная, — с ненавистью прохрипел встающий на ноги дьяк, прятавший под сутаной багрящееся мускулами и испещренное старыми шрамами тело настоящего воина, которое ныне отлично виднелись сквозь многочисленные прорехи разодранной на лоскуты сутаны. Нырнувшая в чудом уцелевший карман рука вылезла обратно уже с четками, сделанными из чьих-то клыков, и они самостоятельно намотались на правый кулак мужчины, образовав нечто среднее между боевой перчаткой и шипастым кастетом. — Не можешь честно победить, так зелья свои бесовские в ход пускаешь?!
— Еще скажи, что не специально своей слюной мой оберег из разрыв-травы закапал, крыса византийская! — Служитель древних богов от взрыва, эпицентр которого произошел у него где-то под одеждой, пострадал даже сильнее оппонента и теперь щеголял волосатым почти как у медведя голым торсом, на котором, однако же, отчетливо выделялись зеленые и синие рунные татуировки. А также сочащаяся кровью рваная рана в центре груди, размером с обеденную тарелку. Впрочем, та не сильно мешала явно умеющему игнорировать боль толстяку, а из лежащей среди опрокинутых ведер сумки волхвом был вытащен весьма зловещего вида костяной серп. — Ты больше не помешаешь мне ставить людей на добрый путь, раб распятого бога!
— Я покажу тебе, как может опалить заблудшие души свет истинной веры, мерзкий идолопоклонник! — Совсем несолидно взвизгнул дьяк, срываясь в атаку. И слова у него не расходились делом, со свободной руки священника прямо в лицо волхву ударила вспышка яркого белого сияния, от которого даже глазам Олега на секунду больно сделалось. Однако служитель языческих боков хоть и отступил на шаг, зарычав от гнева, но оружием своим махнул так ловко, будто все еще видел противника. Костяной серп отбил в сторону метнувшуюся к горлу толстяка перчатку из четок, и судя по брызнувшей на мостовую крови, без особого труда прорубил её насквозь.
— Дык, оно того, идти нам нужно, я считаю. — И Олега и эльфийку развернули на сто восемьдесят градусов и чуть ли не подмышками потащили в противоположенную сторону от той, куда они раньше направлялись. Благо силы у Святослава могло хватить и не на такие фокусы. — Ежели до смертоубийства, стал быть, дойдет у той парочки, то обязательно начнут свидетелей искать, да опрашивать. А оно нам, ну, сильно надо?
— Пожалуй, правильная мысль, — согласился Олег, осмысливая то, что он сейчас увидел. А именно — обострение имеющихся противоречий между христианами и язычниками. Дальний Восток и без того не одну сотню лет был вотчиной Саввы, где тот правил безраздельно… Но когда торговля с восточного побережья стала выгодной, то казавшаяся незыблемой власть древнего волхва изрядно ужалась. Да, архимагистр еще оставался немалой величиной, причем по всей стране, а не только в этой её части. Из своей башни в Стяжинске служитель древних богов мог в один день и без каких-либо помех явиться на прием к императору, посетить общину язычников где-нибудь под Липецком и отправиться на ужин к Хозяйке Медной Горы, что правила Уралом. Жрец контролировал на побережье Тихого Океана почти всё и вся и наверняка получил какие-то откупные в форме услуг от правящей династии, и когда его оскорбили — ему хватило влияния, чтобы начать полноценный конфликт с Японией. Однако же во Владивостоке до недавнего времени правил не ставленник волхва, а брат императора. И церквей, строительство которых Савве наверняка доставляло столь же приятные впечатления, как защитнику животных вид меховой ярмарки, представители христианства тут возвели тоже немало. — Сверни направо, вроде бы если пройти тут, то можно выйти к обиталищу Тигриной Лапки.
Одного из крупнейших анклавов разумных машин во Владивостоке, где заодно и техномагическим оружием разжиться можно было, больше не существовало. Осталась лишь глубокая обугленная яма, свидетельствующая о том, что данное место выжгли ударом стратегической магии. И вряд ли случайно, просто видимо даже для самураев трудности штурма подобного укрепления показались чрезмерными. А уж стойкости и презрению к смерти магические роботы, даже те которые смогли развить в себе полноценный интеллект, смогли бы поучить любого островитянина. Тяжело вздохнув, Олег двинулся в обратный путь к воздушной гавани, где стоял доставивший их троих в город под покровом ночи «Котяра». Со Святославом на борту и несколькими одноразовыми ракетными ускорителями этот построенный по всем правилам аэродинамики кораблик мог разогнаться до такой степени, что сцапать его более крупным судам почти не представлялось возможным.
Глава 13. О том, как герой старательно перестраховывается, приказывает не стрелять и создает много шума
— Фух! — Медленно и с видимым трудом передвигающий ноги Святослав неторопливо покинул нос корабля, держа курс к вытащенному прямо на верхнюю палубу столу, за которым вот уже который день подряд хозяева судна и их уважаемые гости практически непрерывно пили чай. Или чего покрепче, но последнее практически гомеопатическими дозами, ведь возможного нападения весь экипаж «Котяры» ждал практически двадцать четыре часа в сутки. — Дык, устал я… Ну оно ж как бы, стал быть, и понятно. Шутка ли для целого, того-этого, воздушного каравана попутный ветер стоко времени создавать.
