– Смотря кто. Одни готовы были выложить за меня живого десять килограмм золота, а за мертвого в два раза меньше. Почти уверен, раз о душе даже речи нет, то это кто-то из вполне себе смертных недоброжелателей подсуетился разместить заказ, пусть и в столь необычном месте. – Номером один в списке чародея стояли представители семейства Морганов, для которых подобные деньги за убийцу родича являлись не более чем незначительными повседневными расходами. Однако не исключал волшебник и иных вариантов. – А еще было там раньше поручение устроить со мной беседу. Оплатой служила лишь сотня золотых да копия какого-то известного трактата по ядоварению, но ведь и разговор – это не захват и даже не убийство. Теперь подобного поручения нет, но есть контракт на меня целиком. Душа и тело должны остаться в удовлетворительном состоянии, возможные повреждения разума не критичны. В обмен готовы предоставить много всего, самым подходящим к нормальным деньгам вариантом является три десятка кровавых рубинов размером с грецкий орех.
– Это такие особые магические камешки, куда балующиеся вампиризом ворованную прану в больших объемах закачивают? – Переспросила Анжела, постукивая себя пальчиками по подбородку. – Хм, помнится, видела я нечто подобное на некоторых украшениях в московских ювелирных салонах…Каждое тысяч по двенадцать-тринадцать стоило, и пусть там еще золото, торговая наценка, да мастеру за работу…Дорогой, а ты точно ничего не хочешь мне сказать? Я, конечно, слабовато разбираюсь в ценах рабских рынков, но думается мне, обычного одаренного четвертого ранга можно купить на них в разы дешевле. Почему кто-то из демонов вдруг дает конкретно за тебя такие деньги?
– Дык, не такие уж и большие, стал быть, деньги, – неуверенно пожал плечами Свтояслав. – Вторую «Тигрицу» на них не купишь, рази токомо совсем старенькую да слабенькую…Мда, а теперича и мне интересно.
– Ответить я могу. Ничего такого уж страшного или постыдного в этом секрете нет. Просто необычна та информация немного, – пожал плечами Олег, который уже давно был морально готов к тому, что его самая большая тайна вдруг возьмет и выплывет наружу. – Вот только ни у кого из вас нет моей ментальной стойкости. А если информация вдруг уйдет дальше этого помещения и станет достоянием широкой общественности, то может вызвать…Сложности.
– Дык, с кем? – Продолжал допытываться Святослав в то время, пока Анжела и Стефан хранили сосредоточенное молчание.
– С каким-нибудь магистром или архимагом. И хорошо если только с одним, – Олег уселся на кровать и принялся снимать с себя доспехи, которые успели слегка ему надоесть. Все-таки на роль повседневных предметов одежды зачарованные латы годились весьма ограниченно. – Я могу рассказать кое-чего, что им было бы весьма интересно. И, как вы знаете, платить подобные персоны не любят. Зато любят, когда известные им секреты больше никто и никогда не сможет узнать.
– Ну, тогда я наверное подожду до той поры, когда услышать это будет безопасно, – решила Анжела, обнимая супруга. – Но когда-нибудь ты мне обязательно все расскажешь…
Глава 21
О том, как герой идет на звук и запах, вмешивается в экзекуцию и сдает назад
– Святослав, не отставай, – несколько разражено попросил друга Олег, создавая над головой плоское телекинетическое поле, призванное играть роль щита. Сверкнувшая вспышка молнии и тут же ударившие вниз капли дождя показали, что он крайне вовремя озаботился созданием волшебной преграды между собой и на редкость недружелюбными небесами, решившими обрушить свою ярость на копошащихся внизу людишек…Радовало лишь то, что город должны были достаться лишь отголоски той бури, которая бушует сейчас над осадным лагерем осман, хлестая все тугими бичами ливневых струй и подбадривая многочисленными плетями небесного электричества, так и норовящими пройти через стационарные барьеры или поджарить тех, кто выбрался из под них. За последнюю пару дней накатившие из ниоткуда тучи, полнящиеся разрядами как рыба икрой, появлялись уже в четвертый раз, а потому чародей мог с уверенностью предсказать дальнейшее развитие событий. – А то потеряешься еще среди всех этих трупов…
– Дык, неуютно мне тута, – пожаловался едва переставляющий ноги маг-погодник, зябко поводя плечами. А вот остальные спутники чародея, а именно два десятка матросов и пятерка колдунов-ящеролюдов на холод не жаловались. Нелюди, поддерживающие над соратниками аналог волшебного зонтика, так и вовсе явно наслаждались водой, стекающей по их чешуйчатым телам. – Воздух, он сейчас того…Неправильный шибко. Злая магия его гонит, поганая, ярится ветер и страдает тож…Да и залежи енти того гляди обрушатся, и нас, стал быть, под собою погребутъ…
Очередная вспышка молнии на миг рассеяла темноту, высвечивая громоздящуюся справа и слева боевую технику. Разбитую, разорванную, обгоревшую или сплавленную в единый ком. Останки некогда грозных машин, либо нападавших на город, либо обороняющих его превратили летное поле в настоящий лабиринт, где запросто можно было заблудиться даже при нормальной видимости. Впрочем, хватало тут и других опасностей, из-за которых встречающиеся на пути люди в большинстве своем выглядели довольно нервным. Останки боеукладки или сохраняющие крохи энергии магические системы могли преподнести воистину неприятный сюрприз тем, кто их потревожит. Иногда остававшиеся внутри машин члены экипажа практически всегда были одаренными, погибавшими долго, мучительно и в окружении пропитывающего все и вся волшебства, а потому их трупы имели повышенные шансы на то, чтобы трансформироваться в какую-нибудь жуткую тварь. Сваленные как попало кучи обломков могли вдруг взять и завалиться в ту или иную сторону и горе тем, кто в этот момент будет стоять поблизости от подножия рукотворного холма. Причем отнюдь не всегда главной их составляющей являлась сталь, из которой делались пилотируемые големы. На глаза Олегу попадались и корпуса кораблей, и разбитые в щепки дендроиды, и куски камня, явно бывшие раньше частями ходячих статуй, и даже груды костей, представлявших особую опасность в связи с тем, что разного рода некроконструкты имели раздражающую привычку не оставаться мертвыми, если рядом течет теплая кровь. А уж её тут лилось предостаточно, особенно в первую пару суток после того, как в одну из трех воздушных гаваней Ростова-на-Дону стали свозить и стаскивать бесхозную технику, ремонтировать которую было либо бессмысленно, либо слишком дорого, либо банально некому.
– Дык, нам туда? – Обогнув торс лежащей на спине человекоподобной машины, у которой выше живота начинался один сплошной огарок из расплавившихся от жуткого жара бронеплит, друзья увидели здание ремонтных мастерских, где даже сейчас, несмотря на хлынувший дождь и ужасную видимость в свете магических фонарей кипела работа. Под крышей имевшихся на аэродроме капитальных сооружений все люди не умещались, тем более часть из зданий оказалась разрушена, а потому землю тут и там пятнало множество шатров, палаток или просто натянутых в воздухе между какими-нибудь столбами тентов, между которыми сновали перемазанные грязью и машинным маслом личности с инструментами и деталями в руках. Вот только техники не восстанавливали побитые машины, а разбирали их на запчасти, которые можно было бы использовать для ремонта сходных конструкций. Или хотя бы переплавки.
