— Вижу. Что ты еще хотел сказать?
— Машины Древних действуют не так, как думает Цеска. Телесное слияние человека со зверем невозможно. Происходит скорее сопряжение их жизненных сил, между которыми должно тщательно соблюдаться равновесие. Непременным условием Древних было сохранение в подобных созданиях человеческого духа. Весь ужас полулюдов в том, что в них преобладает зверь.
— Чем это может помочь мне?
— Однажды я видел, как полулюд опять преобразился в человека и умер.
— Как это произошло?
— Он увидел нечто, что потрясло его.
— Что он увидел?
— Женщину, которая прежде была его женой.
— Ты это хотел мне сказать?
— Да. Может, это тебе пригодится?
— Не знаю. Возможно.
— Тогда я оставлю тебя и вернусь в Серые Сумерки.
Тенака посмотрел, как старик исчез в тумане, и снова обернулся к Ульрику.
— Война уже началась, — сказал хан. — Ты не успеешь вовремя, чтобы спасти своих друзей.
— Тогда я отомщу за них.
— Что там говорил этот старик о конце света?
— Толковал про какие-то льды. Я не запомнил.
Старый шаман велел Тенаке сесть, и новый хан повиновался. Его глаза закрылись. Открыв их, он увидел себя на том же месте перед гробницей, а вокруг него сидели рядами надирские воеводы. По левую руку Тенаки лежал Ширрат Острый Нож с пронзенной грудью, и кровь его впитывалась в пыль. По правую лежал Череп со струйкой крови на виске. Перед Тенакой стоял шлем Ульрика.
Аста-хан встал и повернулся к военачальникам.
— Старое кончилось, и началось новое. Отныне Тенака-хан правит Волками.
Шаман взял шлем, накинул на себя изодранный меховой плащ и удалился. Тенака остался на месте. Он оглядывал лица окружающих и чувствовал их враждебность. Эти люди приготовились воевать — кто за Черепа, кто за Острого Ножа. Никто из них не смотрел на Тенаку как на будущего хана. Теперь у них появился новый вождь, и Тенаке отныне придется вести себя очень осторожно. Надо будет, чтобы его пищу пробовали и его юрту охраняли. Слишком многие здесь желают его смерти.
Скорой смерти!
Ханом стать легко — трудно, сделавшись им, выжить.
В рядах возникло какое-то движение — Ингис встал и подошел к Тенаке. Вынув меч из ножен, он протянул его рукоятью вперед.
— Отныне я твой, — преклонив колени, сказал Ингис.
— Добро пожаловать, воин. Сколько братьев приводишь ты мне?
— Двадцать тысяч.
— Хорошо.
Воеводы один за другим начали подходить к новому хану. Забрезжил рассвет, когда отошел последний и снова приблизился Ингис.
— Семьи Черепа и Острого Ножа взяты под стражу. Они ждут около твоей юрты.
Тенака встал и потянулся. Он замерз и очень устал. В сопровождении Ингиса он удалился от гробницы.
Множество народу собралось поглядеть на казнь пленников. Те стояли на коленях тихими рядами, со связанными позади руками. Двадцать две женщины, шестеро мужчин и дюжина мальчиков.
— Ты желаешь убить их самолично? — спросил, выйдя вперед, Субодай.
— Нет.
— Тогда это сделаем мы с Гитаси, — обрадовался воин.
— Нет. — Тенака прошел дальше, оставив Субодая в полном недоумении.
Хан остановился перед женщинами, женами своих погибших родичей.
— Я не убивал ваших мужей, — сказал он им. — Между нами не было кровной мести. Однако их имущество перешло ко мне. Да будет так! Вы входите в это имущество и отныне становитесь женами Тенаки-хана. Освободите их!
Субодай, бормоча что-то под нос, двинулся вдоль шеренги. Молодая женщина, едва Субодай развязал ее, метнулась вперед и упала в ноги Тенаке.
— Если я твоя жена, что будет с моим сыном?
— Освободите и детей, — приказал Тенака.
Осталось только шестеро мужчин, близких родственников погибших.
— Настал новый день, — сказал им Тенака, — и я предлагаю вам выбор. Если пообещаете служить мне, будете жить, если откажетесь — умрете.
— Я плюю на тебя, полукровка! — крикнул один. Тенака протянул руку за мечом Субодая, и голова пленника упала с плеч.
Остальные пятеро хранили молчание, и Тенака убил их всех. Потом позвал к себе Ингиса и сел с ним в тени юрты.
Три часа хан излагал воеводе свои замыслы, а потом лег спать.
Когда он уснул, двадцать человек с мечами наголо встали на страже у его юрты.
20
Парсаль полз, продираясь сквозь высокую траву. Адская боль в изувеченной ноге перешла в тупую ломоту, которая порой усиливалась и заставляла его терять сознание. Ночь была прохладна, но с Парсаля градом лился пот. Он уже не понимал, куда ползет, и хотел одного: уйти подальше от этого кошмара.
Земля здесь была каменистая, и острый камушек вонзился ему в ногу. Парсаль со стоном перевернулся на спину.
Ананаис наказывал держаться до последнего, а потом отступить в Магадон. Сам генерал вместе с Галандом ушел в другую долину. События минувшего дня мелькали перед Парсалем, и он не мог отогнать их... Он ждал с четырьмястами человек на узком перевале. Первой на них налетела кавалерия с копьями наперевес. Лучники Парсаля разнесли конников в клочья. С пехотой управиться было труднее — солдаты все были в доспехах и прикрывались круглыми бронзовыми щитами. Парсаль владел мечом далеко не так хорошо, как его брат, но, видят боги, в грязь лицом он не ударил!
Скодийцы дрались, как тигры, и пехотинцы Цески откатились назад. Вот тогда-то и надо было дать своим людям приказ об отступлении!
Глупец, какой глупец!
Но где там — он был слишком горд. Он еще ни разу в жизни не командовал боевым отрядом. Когда брата приняли в «Дракон», его не взяли. А теперь он дал отпор могущественному врагу.
И Парсаль стал ждать следующей атаки.
Полулюды хлынули на них, точно демоны из преисподней. Доживи Парсаль хоть до ста лет, этой атаки ему не забыть. Как выли эти звери в своей жажде крови! Громадные чудища с мощными челюстями, красными глазами, острыми когтями и ярко сверкающими мечами.
Стрелы не брали их, и они расшвыряли скодийцев, как взрослые — расшалившихся ребятишек.
Парсаль не давал приказа отходить — в этом не было нужды. Мужество скодийцев ушло словно вода в песок, и они побежали. Парсаль в приступе отчаяния бросился на полулюда и ударил его мечом по голове, но клинок отскочил от толстого черепа, а зверь отшвырнул Парсаля и сомкнул зубы на его левой ноге, разодрав ее до кости. Какой-то отважный воин вскочил полулюду на спину и вогнал ему в шею длинный кинжал. Оторвавшись от Парсаля, зверь разорвал воину горло. Парсаль кувыркнулся в сторону и покатился вниз, в долину. С тех пор он полз, не зная отдыха.
