Часть первая. Марьяна
Время и место действия: наш мир, наши дни.
Глава 1. Невезение и сны
«Кошмарный сон — это ведь, в общем-то, тоже всего лишь фильм, который крутится у тебя в голове, только это такой фильм, в который можно войти и стать его персонажем».
© Энтони Берджесс, «Заводной апельсин»
Глупо бежать от того, чему суждено произойти. Не помню, где это вычитала. Может, в умной книге, а скорее в «статусе» одной из подружек. Впрочем, неважно. Хорошо философствовать, когда не тебе предстоит отчитываться за годовые отметки перед родителями.
С чувством неизбежности я положила дневник на стол. Марго обреченно засопела.
Мы с ней погодки, но учимся в одном классе. Кстати, именно из-за сестры я пошла в школу чуть ли не в восемь: все ждали пока она подрастет.
Обычно, с такой маленькой разницей в возрасте сестры становятся лучшими подружками. Как бы не так! Мы с Марго плохо ладили и частенько оказывались порознь. Даже учителя рассаживали нас не просто за разные парты, а через ряд.
И вот прямо сейчас она замерла в тревожном ожидании. Ей-то известно, что увидят в моем дневнике родители.
Я тянула момент истины до последнего. Сначала врала, что классная все никак не выставит годовые отметки, потом придумала историю со школьным журналом, который погрызли мыши. Но бесконечно это все продолжать не могло. И теперь, когда прозвенел прощальный звонок и прошла последняя линейка, скрыть правду стало невозможно.
Единственное, что радовало глаз в дневнике, – это исписанные разноцветными ручками последние страницы, где одноклассники традиционно оставляли пожелания весело провести лето. Эх, пустые мечты…
В нашей семье все наказания исключительно парные, поэтому если каникулы и будут безрадостными, то у обеих. Чувствую, самым захватывающим событием станет прополка свеклы у бабушки на даче. Да, Марго есть за что меня ненавидеть.
Справедливости ради не могу сказать, что бездействовала. Наоборот, всеми силами старалась спасти нас от подобной участи. Пришлось даже топор войны на время зарыть и объединиться с Марго.
Сперва мы обдумывали вариант с подделкой оценок. Увы, план оказался провальным. Какие-то умники в прошлом году на таком попались, и теперь рядом с отметками у каждого из нашей школы красовалась жирная директорская печать. О том, чтобы мамы и папы проверяли ее наличие, было объявлено на трех родительских собраниях подряд. Только что телеграмму не посылали.
Марго безумно злилась, и лихорадочно пыталась придумать что-нибудь еще. Тщетно. Казалось, что все в этом мире против меня, а любые старания исправить положение приводили к еще большим неудачам. Мы никак не могли понять, отчего при отличных ответах мне ставят низкие оценки, почему выгоняют из класса за болтовню, стоит лишь попросить у соседа по парте карандаш. И даже самостоятельные работы оценивались хуже некуда: учителя придирались и снижали баллы за несуществующие помарки, за списывание, которого и в помине не было…
Видимо, так выглядит та самая черная полоса, которая хоть раз в жизни, да бывает.
Создавалось впечатление, что только одно мое присутствие раздражает окружающих. Причем практически всех, за исключением домашних. А подруги общаются лишь из уважения к Марго. Но хуже всего будет увидеть разочарование на лицах родных. Я столько раз себе это представляла за последние дни, что страх перед неминуемым наказанием куда-то испарился. «Будь что будет», – подумала я, доставая из рюкзака дневник: – «В конце концов, не убьют же меня за какие-то годовые оценки, пусть и очень плохие».
Первым делом мы решили продемонстрировать дневник Марго. Сестра постаралась на славу. Самой низкой ее оценкой была «восемь» по русскому языку, а со всем остальным Марго справилась на «отлично». Мама сияла, а папа пожал младшей дочери руку и выдал свою высшую похвалу «Молодчина!». Бабушка не упустила случая напомнить всем, что именно она настояла на репетиторстве в начале года.
Когда пришла моя очередь, я, понурив голову, протянула довольным родителям свидетельство позора. И, как мы с Марго и ожидали, мама мгновенно завелась:
– Женя, ты только посмотри! – восклицала она, размахивая у папы перед носом моим дневником. – Зато куча пожеланий «отлично оторваться этим летом»! В голове одни мальчики! Вот тут – Вадик желает ей любви… А как закончил год Вадик? Небось, так же, как ты?!
Ехидца в ее голосе подсказывала, что это был не тот вопрос, на который следовало отвечать. Наша мама, как американская полиция: «все, что вы скажете, будет использовано против вас». Лучше просто дождаться, пока она успокоится и примется за решение проблемы.
– «Четыре» даже по географии! И это по десятибалльной шкале! Кошмар какой! А по биологии!.. По биологии «три»! Ты дочь врачей! Как тебе не стыдно! Смотри, Женя!
Вероятно, отметка по биологии стала последней каплей в мамином негодовании, и она подскочила, как ужаленная. Чашки на столе жалобно звякнули.
– Ты принимаешь наркотики? – бушевала мама, пытаясь заглянуть мне в глаза. – А ну, покажи зрачки!
Я подняла голову и посмотрела на нее. Марго затаилась рядом. Даже дышать перестала. Видимо, надеялась тихонько переждать бурю. Напрасно. Мама поняла, что перегнула палку, но ее задор никуда не делся. Поэтому она переключилась на Марго:
– А ты почему молчала, что у Марьяны проблемы в школе?! Почему не помогла сестре?
– Я пыталась…– начала было Марго, но я ощутимо толкнула ее в бок.
– Это все ваши заседания с подругами до ночи, косметика, шмотки… Вот что вас интересует! Учиться не нужно! Зачем? Можно же стать певичкой или актрисулькой! Вы на это надеетесь?! Одна на танцульки бегает, другая бесконечно пресс качает… Заботитесь только о своей внешности!
Это было самое страшное обвинение в родительском арсенале, и поэтому Марго решила вступиться за меня:
– Нет, мама, просто у Марьяны ничего не получается в последнее время. Она учит, я же вижу, что учит, но оценки ей ставят плохие.
– Значит, огрызаешься и споришь с учителями! – вынесла вердикт мама.
– Не спорит и ведет себя хорошо. И все равно, как будто обозлились на нее за что-то, а за что – непонятно.
– Может, вы чего натворили, а теперь боитесь признаться? – с подозрением спросила бабушка.
– Нет. Учителя придираются к Марьяне, снижают оценки, говорят, что она лентяйка. Но я знаю, что это не так! К ней относятся несправедливо! И в некоторых предметах она разбирается намного лучше меня.
Мама, справилась-таки с накрывшим ее негодованием, и присела на край табуретки. Но тут подал голос папа:
– Марьяна, учителя действительно относятся к тебе негативно, несмотря на все твои старания?
