– Говори, что ты ищешь? – зазвучал рядом голос Верилинга.
– Зеркало Микагами, – громко ответила я, в надежде побыстрее закончить этот спектакль.
Табличка засветилась еще сильнее и, спустя пару секунд, на ней осталась лишь одна точка, а под ней римские цифры. В зале зааплодировали. Послышались радостные смешки. Верилинг поднес к карте плоский серый камень и точка, будто мотылек, упорхнула, словно нашла более уютное место.
– Это чтобы ни у кого не возникло искушения, – ликуя, произнес он, глядя на Фокста.
А я так и сидела, глядя на потухшую табличку и не знала, что мне делать дальше.
Верилинг опять что-то восторженно объявил на французском, а потом обратился ко мне.
– Эта карта будет нашим подарком тебе, Марьян, пользуйся с умом, – назидательным голосом объявил Верилинг.
И лишь, когда я поднялась со своего места, он едва уловимо провел пальцем по моей щеке и прошептал: «Мы еще встретимся, милая, не забывай меня. Вместе мы найдем еще не один тайник Ариман. Ты так похожа на нее, что трудно удержаться»…
Меня передернуло от отвращения, а Верилинг улыбнулся еще шире. В этот момент я поняла истинное значение слова «враг».
Глава 13. История одной ведьмы
«Общая тайна, которой ни с кем другим нельзя поделиться, связывает прочнее общего дела или общего интереса».
© Борис Акунин, «Левиафан»
Первым делом, после встречи с Верилингом и его компанией, мне захотелось помыться. Я долго стояла под душем, представляя, как вместе с водой уходит тревога и отвращение. И, казалось, это помогло. Я вышла из ванной отдохнувшей и в прекрасном настроении. Осталось решить лишь одно дело. И я надеялась, что Фокст не станет упрямиться. Мы с Колетт здорово повеселились, посетив парочку молов. Я накупила себе изрядное количество одежды, нижнего белья, обуви, бижутерии, косметики и даже красивую дорожную сумку, чтобы было удобнее везти все это богатство в Вурдалаки. К несчастью, мои приобретения остались в машине. Смириться с этим фактом я не могла. От одной только мысли, что все достанется предательнице Колетт, становилось дурно. Одна радость – банковская карточка осталась у меня. Дело за малым – убедить опекуна в том, что все эти вещи мне жизненно необходимы. Впрочем, так оно и было, по большому счету. Обновленный мамой гардероб не шел ни в какое сравнения с тем, что мы покупали с Колетт. Она хоть и старая лгунья, которой, если верить словам Фокста, перевалило за сто пятьдесят, но ни разу не сказала: «Тебе всего шестнадцать, а не двадцать пять! Я не позволю ходить в этом!»
Несколько раз я набирала номер опекуна, но слышала в трубке лишь длинные гудки. Наконец, после двадцатой попытки он все же поднял трубку. И ужасно взбесился, когда услышал мою просьбу:
– Ты же понимаешь, что у меня есть дела поважнее, чем разбираться с твоими… барахлом?!
Дальше я уже не вслушивалась, отняв гневающийся мобильник от уха. Фокст продолжал что-то надрывно кричать, а я – ждать паузы в этом потоке ругани. Попытка номер два, сделанная дрожащим голосом может оказаться успешной. Так мы с Марго действовали с нашей мамой и, иногда, даже срабатывало. А мама – кремень, Фоксту до нее, как до луны.
Наконец я облегченно вздохнула. Опекун согласился забрать вещи. Странное веселье охватило меня, когда я представила, как после моего звонка Фокст в ярости бросает телефон на землю и с остервенением топчется по нему на глазах чародейской публики. Определенно горячий душ и скорый отъезд из этой обители скорби пошел мне на пользу.
Делать было нечего. Звонить родителям не хотелось, Марго вряд ли станет со мной разговаривать, а рассказывать все в подробностях бабушке не было желания. Наверное, лучшим времяпрепровождением сейчас будет сон. Неизвестно, что ждет меня в этом хваленом Изломе! Накрывшись с головой легким одеялом, я и сама не заметила, как отключилась.
***
Передо мной стоял Денис. Он был похож на воробья, только что искупавшегося в луже – еще более взъерошенный и испуганный, чем при нашей последней встрече. В его руках была огромная потрепанная книга. Он начал что-то тараторить, но я не понимала ни слова.
«Что за странный сон?» – подумалось мне.
Несколько секунд Ден смотрел на меня с удивлением, а потом его будто озарило. Покопавшись в книге, парень нахмурился, что, скорее всего, говорило о его сосредоточенности, и начал махать руками. Выглядел он при этом как законченный псих.
Денис сделал шаг ко мне.
– Нужно было синхронизироваться, – пояснил Денис, как будто я понимала, о чем речь. – Видишь, что я теперь могу? Путешествовать по снам! Я стал видящим!
– Что? – рассеяно спросила я отступая.
– Марьяна, я теперь живу в Вурдалаках, меня чародейка Алексис из Ковена пристроила. Когда ты приедешь?
Я не сразу врубилась, о чем мы говорим, но Алексис вспомнила. Вот же полет воображения! Денис в Вурдалаках меня ждет. Какой забавный сон. Я рассмеялась, а парень, видимо, расстроился.
– Я реальный, Марьяна! И пробрался в твой сон! – сказал он, выпятив грудь.
Это выглядело так забавно, что я зашлась в очередном приступе хохота.
– Ты еще ножкой топни для пущего эффекта, – сквозь слезы сказала я.
Нижняя губа Дениса выдвинулась вперед, казалось, он сейчас расплачется от обиды, но мне было уже не смешно. За его спиной материализовалась темная фигура.
«Ариман», – сразу поняла я.
Даже если это сон, он не должен ее видеть.
И я закричала:
– Проваливай из моего сна! Сейчас же!
Денис выглядел растерянным.
– Но как? Так долго учился этому, хотел увидеть тебя! – залепетал он.
– Вон! – заорала я что есть мочи. – Вон из моей головы!
Парень вдруг сразу как-то уменьшился, лицо его побледнело. Он протянул ко мне руки словно в немой мольбе. Облик его подернулся белой дымкой. Но я успела увидеть обиду в его взгляде. И от этого мне стало не по себе. Может, Денис говорил правду? Мое мировоззрение сильно пошатнулось за последний месяц. Не исключено, что это вовсе не сон. Вернее, сон, но совсем необычный.
Ариман смотрела на меня снисходительно. Это была не та старуха, которую я застала в комнате, насквозь провонявшей кошками. Женщина из сна, девушка с портрета – не угадать возраст. Я смотрела в ее желтые глаза и уже не испытывала былого страха. Что она может мне сделать? Пожалуй, уже ничего.
Вероятно, это иллюзия нереальности происходящего придала мне смелости, потому что в туже минуту я подскочила к Ариман, и схватила ее за горло. Мы оказались одного роста. Мои руки будто окунули в ледяную воду. Зрачки Ариман расширились, и лишь на одно мгновения я увидела в них отражение своего искаженного злобой лица. Теперь на месте глаз ведьмы были черные провалы, на дне которых вспыхивали золотые искры. Я придвинулась ближе, чтобы рассмотреть их, и еще сильнее сжала руки на холодной шее. Ариман жалостно всхлипнула, и мы провалилась в темноту.
