Я искренне покачала головой, а затем воскликнула:
– А-а-а! Так тот кобель из вашей сказки?
Настала пора недоумевать Яге:
– Какой кобель? Псов за тобой никто не посылал. Только Рощу, бабника юного.
– Всё, я поняла, – выдохнула, потому как мне и правда полегчало. Неприятно ощущать себя тупицей, а с этим Кощеевским родом чувствовала себя полной идиоткой.
– Славненько. А теперь идём. Степаныча выгуляешь.
– Подождите! Может, скатёрочка с нами хочет? Давайте её спросим.
– Хоть спрашивай, хоть не спрашивай, она не ответит, – вздохнула Виевна.
– Почему?
– Немая она с сотворения. Наколдовать её наколдовали, а речью наделить позабыли.
– А-а-а, – протянула я, – ну, извини, скатёрочка. Потом договорим. Не скучай.
– Я тебе ленту принесла. Волосы завяжи и идём.
Вздохнула, кое-как сделала хвост: с колтунами, но какая разница? И поплелась за Ягой. Не хотелось, конечно, но в прошлый раз я до того наотказывалась помогать старой, что она взяла и пошептала чего-то. А после этого я до ночи не могла присесть. Будто геморрой в одном месте, а может, это он и был. Я ведь вообще-то тут уже целых три дня. Так что, ладно так и быть, уважу Ягу. По-быстрому выгуляю Степаныча, пыль в углы смету и вернусь в место своего заточения. Буду дальше плакаться скатёрочке, а заодно разрабатывать план побега.
– И куда побежишь? Вокруг лес, болото, а дальше Тридесятое царство. Меня все знают и любят, о тебе тоже наслышаны. Любой схватит и обратно вернёт. Нам же всем надо, чтобы ты принца спасла.
– Мама из Инстаграма! Вы мысли читаете?!
– Редко. Но как тут не прочитать, когда ты с таким хитрым лицом стоишь? Кстати, что стоишь? Двигай за мной в избу! И пыль убирай, как следует, а то я тебя, Машенька заколдую.
– Ух, боюсь, – проворчала я, но на всякий случай послушно зашагала.
Тридцать три ступени, башня позади, и перед нами возникла живописная поляна. Трава всевозможных оттенков зелёного прятала ромашки и синие лютики. Тут и там лучи солнца пересекали лепестки, подбираясь к добротной избушке цвета молочного шоколада, с резным окошком, узорчатой крышей и куриными ножками в белую полоску. Избушка буквально искрилась светом.
– Это отец твоего будущего мужа расстарался, – с нежностью пояснила Яга, – он мне ещё и рассаду подарил для огурцов да баклажанов. Через месяц начну высаживать. Пока не время, – добавила, улыбаясь.
– А с чего вас так любят? – с подозрением спросила я.
– Так я же баба Яга! Яга Виевна. Отчего меня не любить?
– Ну да. Это естественно всё объясняет.
– А что непонятного? Наш род почитают.
– Странная какая-то сказка, – пробубнила я.
– Правдивая.
– Да? Что-то не верится.
– А ты много правды о сказках знаешь? Молчишь. То-то и оно.
– Яга Виевна, а раз вас так уважают, так может скажете, что с избранницей ошибочка вышла, и я домой?
– Машенька, Машенька… – покачала головой старуха, – принц рисковал, сам в человеческий мир за тобой отправился, а ты спасти его не хочешь. Не стыдно? Муж всё-таки будущий, а ты сбежать хочешь.
– Да не выйду я за него! – скрестила руки на груди прямо перед дверью в избушку.
– Выйдешь, – строго сказала старуха.
– Нет! И не заставите! И внутрь не пойду!
– Входи! – гаркнула старая, – а то сейчас как… – договорить не успела.
Выбежал Степаныч да как вцепится в мои волосы. Что тут начало-о-ось. Я ору на Степаныча, Яга орёт на меня, а Степаныч просто орёт. Он сами, видите ли, испугался. С горем пополам старуха оттащила его от меня и принялась убаюкивать. Его! Не меня! Этот зверь мне волосы повыдергивал! А жалеют его!
– Ай-я-яй, у Степаныча стресс, – зацокала языком старуха.
– Это у меня стресс! – возмутилась я.
– Ты ему не нравишься, – выдала Яга, – но гулять с ним всё равно придётся.
– Ну и логика у вас, Яга Виевна, мама из Инстаграма… С ума можно сойти!
– Не доверяет он тебе, и это неудивительно. Ты ж сбежать мечтаешь, глазками коварно поглядываешь в небо. Никак, метлу угнать задумала? Ты это брось! – пальцем пригрозила.
О метле я не думала, вообще-то просто птиц искала. Интересно, какие они здесь? Я же так ни одной за три дня и не увидела. Но на ус намотала. Идея с метлой любопытная.
– Даже не думай! – нахмурилась Яга.
– Даже не думаю.
– Сейчас поводок вынесу, – и скрылась в избе вместе со Степанычем.
Тут бы мне бежать, да? Ан нет. Старуха что-то пошептала, пока я в небо пялилась, и ножки мои в кедах любимых белоснежных, купленных не абы, где, а в крутом магазине, приклеились к полу. Намертво.
– На, – протянула Яга поводок, – только к болотам не ходите. Степаныча потом часами отмывать, хотя места там особо топкие он очень любит. В общем, Машенька, я предупредила, если что – мыть будешь сама и, ох, как намучаешься...
– А может, и не надо его выгуливать? – сделала слабую попытку я избежать работёнки, опасливо косясь в сторону Степаныча, – он и так уже на воздухе. Посидит немного и считай погулял. Ну, а если этого мало, так пусть у открытого окошка побудет, а?
– Ой, непутёвая ты, непутёвая… Где ж это видано держать зверя в четырёх стенах? Он же свободолюбивый, как ты не поймешь?
– Что-то я вашей логики не пойму. Если он не может жить в неволе, зачем тогда вы его в избе держите? Отпустите на свободу и всё.
– Да как же я его отпущу? Он же мне как внучок! Эх, не понимаешь ты ничего… – махнула рукой.
– Так вам просто ску-у-учно, – улыбнулась я. – А давайте я вам кино покажу! На телефоне.
– Насмотрелась я ваших кино – зрение посадила. Хотела кота? Иди выгуливай, – вручила Степаныча и хлопнула дверью.
– Но он не кот! – захныкала я, чувствуя, как острые когти впиваются в руку.
Яга проигнорировала. Из трубы повалил дым, и я, наученная трёхдневным опытом поняла, что лучше мне идти гулять. Яга то начала сердиться. Чем это чревато спросите вы? Не знаю и знать не хочу. Достаточно мне и того, как старуха по-доброму в прошлый раз одарила меня геморроем – я всё же думаю, это он был. Так что ладно, ноги отлипли, Степаныч смотрит зло, но вроде кусать не собирается, пойду. Погуляю. Ну и осмотрюсь заодно получше. Может, что-то упустила из виду, и тут где-нибудь найдётся портал или магический клубок, или хоть что-то, способное вывести меня из этой дурацкой сказки.
– К болоту не ходи! – гаркнули мне из окошка.
Я промолчала, а про себя решила: вот принципиально попрусь именно туда – назло старой. И Степаныча помою, если надо – тоже назло. Что я, зверей не мыла? Мыла, знаете ли. Кошек, собак, хомяков и ежа. Да-да, колючего, совершенно не подходящего на роль домашнего зверька, но безумно милого. Подруга моя, Анька, та самая, с которой мы в тот злополучный день встречались, любительница всякой живности со времён школы. Кого у неё только не было! И пушистые кошки, и лысые; собаки от карманных до монстроподобных, вроде того же дога – пёс Марик был, конечно, симпатяжкой, но крушил всё вокруг, пугая своим неудержимым, хотя и добродушным нравом не меньше веса в сорок килограммов, и это при моих-то сорока восьми. Рассказывать, скольких трудов и литров пота мне стоило искупать этого зверя?
