— Разве не достаточно того, что ты была одинока и нуждалась в помощи?
— Мы ведь не в сказке живем, Киалл, и я не похожа на вашу златовласую деву, заточенную в башне.
— Но ведь ты принцесса, — улыбнулся он. — А принцесс всегда полагается спасать.
Она не ответила на его улыбку, и в ее глазах мелькнуло раздражение.
— Ну а другие? Почему они помогли мне?
— Их попросил Покрытый Узорами — он сказал, что твое спасение входит в цель нашего похода.
Танаки кивнула:
— Я всех вас вознагражу.
— В этом нет нужды.
— Позволь мне судить об этом. Я не люблю оставаться в долгу. Куда вы отправитесь теперь?
— Искать человека по имени Аста-хан.
Танаки метнула на него быстрый взгляд, но выражение ее лица трудно было разгадать из-за синяков.
— Так он еще жив? Удивительно. Мой отец полагался на него во всем.
— И до сих пор полагается.
— Что ты такое несешь? Мой отец давно умер.
— Это трудно объяснить.
— А ты постарайся! — отчеканила она. — Может, я и побита, но мозги у меня в порядке.
Киалл как мог рассказал ей о своем поединке с демонами и о воине с лиловыми глазами, пришедшем ему на помощь.
— Окас сказал, что это был дух Тенаки-хана.
— Как он был вооружен?
— Двумя короткими мечами. Он двигался, как танцор — я никогда не видел ничего подобного.
Она кивнула.
— Это было одно из его имен: Пляшущий Клинок. А еще он звался Князем Теней.
— Чареос, Бельцер, Маггриг и Финн — они все знали его. Они все — герои Бел-Азара, и он был с ними всю последнюю ночь осады.
— Я знаю. Отец мне рассказывал. Они — Призраки Грядущего.
— Что это значит?
— Не знаю. Отец был скрытным человеком. Он рассказал мне об этих готирских воинах и добавил, что один из них его кровный родич — дренайский принц. Скорее всего это Чареос — не может же тот лысый толстяк быть принцем.
— Да, Бельцер у нас парень неотесанный.
Послышался стук копыт идущей шагом лошади. Бельцер вскочил с топором в руках. Киалл выхватил саблю. Гарокас, въехав в лагерь, слез с коня.
— Я думал, ты насовсем уехал, — сказал Бельцер.
— Я тоже так думал, — устало проговорил Гарокас, — но я нашел вашего друга.
— Маггрига? — прошептал Бельцер.
— Да.
Финн вскочил на ноги и бросился к ним.
— Где он? — вскричал лучник, вцепившись в черный камзол Гарокаса.
Тот положил руку ему на плечо:
— Надиры схватили его.
— О нет! Только не это! — отшатнулся Финн. Он бросился к лошади, но Чареос схватил его за руки и удержал, сказав:
— Подожди! Мы все пойдем. Успокойся, дружище.
Финн обмяк в руках Чареоса, уронив голову ему на плечо.
Чареос повернулся к Киаллу:
— Останься здесь с женщиной. Мы скоро.
— Бессмысленно, — сказал Гарокас. — Надиры кишат повсюду. Это безумие.
— Пусть так. Ты проводишь нас к его телу?
— Неужели это для вас так важно? Вы готовы рискнуть жизнью ради мертвеца?
— Да.
Гарокас недоверчиво покачал головой:
— Тогда поезжайте за мной. Только осторожно.
Путники вереницей ехали вслед за Гарокасом. Деревьев здесь почти не было, и местность впереди лежала грубыми складками, точно гигантский плащ, сброшенный с небес.
После часа осторожной езды они добрались до каменистого склона. Гарокас спешился и пошел вверх, ведя коня под уздцы. Остальные последовали его примеру. Он привязал коня к голому, как скелет, тополю и подождал их. Чареос подошел к нему. Никто не разговаривал с самого отъезда из лагеря. Лицо Финна было бесстрастным и белым как мел, лишь в глазах застыла мука. Бельцер шел сзади.
— Идите за мной, — прошептал Гарокас, — только без геройства!
Он протиснулся в узкую скальную щель, которая вывела их на карниз. В меркнущем свете дня Гарокас присел на корточки и указал на лагерь внизу. Там находилась большая часть трехсот Волков и горело шесть костров. В середине лагеря лежал распростертый на земле, привязанный к кольям нагой Маггриг, весь покрытый ранами и ожогами. Финн застонал, и Бельцер стиснул его за плечо.
— Ну что, насмотрелись? — шепотом спросил Гарокас. — Значит, он, видно, ничего им не сказал. Для этого нужно мужество — большое мужество.
— Он им обладал, — сказал Чареос, взглянув на Финна. — Редкий был человек.
— Мне думается, его лошадь сломала ногу, — продолжал Гарокас. — Не повезло парню. Он совсем уже было добрался до скал.
— Не будем больше смотреть, — прошептал Чареос и тронул Финна за рукав. — Пойдем, дружище.
— Да, — ответил тот.
Гарокас задом отполз от края, и все пролезли обратно через трещину. Когда они вышли к лошадям, Бельцер первый заметил, что Финна нет.
— Нет! — вскричал он и бросился к трещине, а Чареос и Гарокас за ним. Они вышли на карниз как раз вовремя, чтобы увидеть Финна, который медленно спускался по осыпи к надирскому лагерю. Бельцер хотел последовать за ним, но Чареос ухватил его за шиворот и пригнул к земле Бельцер плюхнулся на камни и посмотрел Чареосу в лицо.
— Оставь его, — сказал Чареос. — Ему не нужно, чтобы ты шел за ним, сам знаешь.
Бельцер хотел ответить, но не нашел слов. Он привстал на колени, поднял топор и полез обратно в трещину. Гарокас опустился на колени рядом с Чареосом.
Мастер Меча не оглянулся на него — он смотрел на маленькую темную фигурку, идущую вниз, к лагерю. Как это было бы просто, подумал Гарокас, опустив руку на рукоять кинжала. Взять и ткнуть клинком под ребра, прямо в сердце. А потом вернуться к князю, взять свое золото и жить дальше. Но это значило бы оставить Танаки. Он выругался про себя и убрал руку.
Финн спустился со склона и двинулся вперед, выпрямившись и высоко вскинув голову. В ушах у него стоял гул, словно от далекого моря, глаза заволокло туманом. Столько лет вместе — и в радости, и в страхе. Нельзя любить слишком сильно — он всегда это знал. В жизни должно быть равновесие, за все надо платить. Гораздо лучше вовсе не любить никого. Он прошел мимо двух часовых, точивших мечи, — они уставились на него и встали. Финн мерным шагом шел дальше. Теперь он хорошо видел Маггрига и то, что они с ним сделали. Кто-то схватил его за руку. Финн, почти не думая, ножом перерезал этому человеку горло.
