– Я тебя умоляю. Неужели ты думал, что я попорчу тебе лицо?
Ронан еще раз продемонстрировал «шайбу» – тук-тук, и фонтан сверкающих шаров. Он положил вещицу на ладонь брата и, прежде чем Диклан успел сказать хоть слово, привел ее в действие.
Шарики брызнули в воздух. На мгновение они полностью окружили Диклана – они бешено носились вокруг его лица, и каждое миниатюрное солнышко пылало золотым и белым, – а потом Ронан увидел огромную и страстную тоску в глазах брата и понял, как томился Диклан, не будучи ни сновидцем, ни сном. Амбары никогда не были для него домом. Линчи и не пытались сделать их домом для Диклана.
– Диклан, – позвал Ронан.
Лицо брата прояснилось.
– Это самая полезная штука из всех, что ты приснил. Надо дать ей название.
– Уже. ТВОРЕЦ ОГНЯ. Заглавными буквами.
– Теоретически творец огня – это ты. А это просто огоньки.
– Каждый, кто держит ее, становится ТВОРЦОМ ОГНЯ. Настала твоя очередь. На, держи, положи в карман. ТВОРЕЦ ОГНЯ, округ Колумбия.
Диклан протянул руку и потрепал Ронана по бритой макушке.
– Ты мелкий засранец.
В последний раз они стояли на этой крыше, когда родители были еще живы, скот в полях медленно жевал траву, а мир казался гораздо меньше. Те времена прошли, но в кои-то веки теперь казалось, что всё в порядке.
Братья окинули взглядом место, которое их создало, а потом вместе спустились с крыши.
35
Взависимости от того, с чего начать, речь в этой истории шла о Нив Маллен.
У Нив была карьера, о которой мечтают большинство ясновидящих. Отчасти потому, что ее дар без труда обращался в деньги: она видела конкретные цифры, конкретные буквы, угадывала номера телефонов на карточках в бумажнике, дни рождения, хранившиеся в голове, с точностью предсказывала время будущих событий. А отчасти, потому что она обладала непомерным честолюбием. Ей всегда было мало. Карьера Нив напоминала стакан, который никогда не мог наполниться. Она начала с телефонной линии, затем издала несколько книг, стала вести собственное телевизионное шоу, которое шло ранним утром. В своей среде Нив пользовалась уважением.
Но.
За пределами своей среды она оставалась просто гадалкой. В наши дни, в нашу эпоху даже на самую лучшую гадалку смотрят, сморщив нос, и нимало не благоговеют.
Нив могла прочесть будущее, прошлое, заглянуть в другой мир, и всем было наплевать. Поэтому она произносила заклинания, смотрела сны и просила своих духов-наставников указать ей путь. «Объясните мне, как обрести власть – такую, чтобы люди уж точно не смогли ее проигнорировать».
«Генриетта», – шепнул один из духов. На экране телевизора застывали синоптические карты штата Вирджиния. Нив снилась силовая линия. Потом позвонила сводная сестра. «Приезжай и помоги мне!» Зеркала показали Нив будущее, в котором все глаза были устремлены на нее. Мироздание указывало ей путь.
И вот она оказалась в почерневшем лесу, с Пайпер Гринмантл и демоном.
Нив следовало догадаться, что одержимость властью рано или поздно даст ей возможность заключить сделку с демоном, но она не догадалась. Этика никогда ее особенно не стесняла, но Нив не была и дурой – она знала, что у подобных сделок не бывает счастливого финала. Таким образом, она зашла в тупик.
И пала духом.
Пайпер, напротив, была полна энтузиазма. Она сменила свои грязные лохмотья на великолепное небесно-голубое платье и шпильки в тон; в этом удивительно бесцветном лесу она казалась ярким пятном. Пайпер пояснила:
– Никто не станет покупать предмет роскоши у бомжа.
– А что ты намерена продать? – поинтересовалась Нив.
– Демона.
От недостатка воображения или от временно отказавшей интуиции, но этого она тоже не предусмотрела. После ответа Пайпер на нее нахлынули дурные предчувствия. Нив попыталась облечь их в слова.
– На мой взгляд, демон привязан к этому месту и существует ради определенной цели, в данном случае – ради уничтожения всех энергических артефактов, связанных с этим местом. Поэтому мне кажется маловероятным, что ты сумеешь вынести его отсюда, не причинив существенного вре…
– Здесь как-то странно идет время, – перебила Пайпер. – Не могу понять – мы пробыли здесь пару минут или больше?
Нив была почти уверена, что они пробыли здесь больше, но лес явно манипулировал их ощущением времени, чтобы затормозить Пайпер. Впрочем, Нив не хотелось говорить это вслух: она боялась, что Пайпер тогда выкинет что-нибудь ужасное. Она задумалась – не убить ли Пайпер. Что? Нет. Нельзя.
Это был демон – он, как всегда, шептал у нее в голове.
Нив задумалась, что именно он нашептывал Пайпер.
Она посмотрела на демона. А он на нее. Он начинал всё больше осваиваться здесь, в лесу, и деревьям, очевидно, это не сулило ничего хорошего. Понизив голос, Нив сказала:
– Я не понимаю, каким образом ты рассчитываешь продать демона. Ты не в состоянии его контролировать. Умерь свое высокомерие.
Понижать голос было бессмысленно, поскольку демон находился рядом, но Нив все-таки не удержалась.
– Он одаривает меня, – ответила Пайпер. – Он сам так сказал.
– Да, но, в конце концов, у демона свои планы. Ты просто орудие.
Мысли демона шепотом звучали среди деревьев, и те дрожали. Вскрикнула птица, но это был звук наоборот. В нескольких шагах от Нив в земле распахнулся рот. Он медленно открывался и закрывался – жадно и тоскливо. Это было невозможно, но демона не интересовало возможное. Лес теперь жил по законам кошмара.
Пайпер, казалось, ничто не смущало.
– Ты зануда. Демон, построй дом. В пещере. Что угодно, только побыстрее. Я на твоей стороне – только дай мне принять ванну. Да будет так, ну, или типа того.
И стало так, ну, или типа того – по слову Пайпер.
Магия демона не походила ни на что, чем когда-либо пользовалась Нив. Она была негативной – волшебная дебетовая карточка, сверхъестественное доказательство того, что энергию нельзя ни создать, ни разрушить. Чтобы построить дом, демону пришлось уничтожить часть леса. И за этим было нелегко наблюдать. Если бы он просто стер лес с лица земли, Нив, возможно, не так переживала бы. Но перед ней творилось искажение. Лозы росли, росли, росли, непрерывно покрываясь бутонами и цветами, пока не душили друг друга и не начинали гнить. Изящные боярышники покрывались лезвиями и шипами, которые изгибались и скрючивались, пока не отсекали вырастившую их ветку. Птиц тошнило собственными внутренностями, которые превращались в змей, которые, в свою очередь, съедали птиц, а затем пожирали друг друга, корчась в агонии.
Хуже всего приходилось большим деревьям. Они были священны – Нив знала, что они священны, – и они сопротивлялись изменениям дольше, чем прочие живые существа в этом лесу. Сначала они кровоточили черным соком. Затем, постепенно, на них стала вянуть листва. Ветви падали и превращались в черную гниль. Кора сходила целыми кусками, как больная кожа. Деревья начали стонать. Это был не человеческий стон. Это вообще был не голос. Такой звук издает ветка, скрипя на ветру. Это была песнь дерева, которое валится во время грозы.
