Плечи дернулись, поворачивая тело. Человек, лежавший в гробу, взглянул на них. Как только Ганси увидел лицо, сердце у него бешено заколотилось – и замерло. Он испытал одновременно облегчение и ужас.
Это был не Глендауэр.
Ганси сказал:
– Это женщина.
28
Она не стала дожидаться, пока они ее освободят.
Когда они отпрянули, она принялась извиваться и крутиться – а потом рухнула на пол, по-прежнему связанная по рукам и ногам. Она приземлилась рядом с Ронаном и с безумным смехом попыталась укусить его за ботинок.
Они с Бензопилой дружно шарахнулись.
Блу в растерянности взглянула на Адама.
И тогда женщина запела:
Короли и королевы,
Королевы, короли,
Синяя лилия, лилия синяя
Короны и вороны,
Мечи и безделушки,
Синяя лилия, лилия синяя.
Она вновь издала истерический смех – точно такой же, какой недавно вырвался у Бензопилы. Перекатившись на спину, чтобы взглянуть в искаженное отвращением лицо Ронана, она проворковала:
– Развяжи меня, принц воронов.
– Господи, – произнес он, – ты кто?
Она вновь рассмеялась.
– О! Мой спаситель прискакал на белоснежном коне и сказал: моя леди, не сомневайтесь во мне…
У Ронана сделалось почти такое же выражение лица, как в тот день, когда они ездили встречать Мэлори в аэропорт.
– Она ненормальная.
Ганси очень спокойно произнес:
– Не прикасайся к ней.
Раньше, когда они думали, что это Глендауэр, Ганси пребывал в сильнейшем шоке, но теперь вполне оправился. Сердце Блу не переставало дико колотиться с той самой секунды, когда с гроба упала крышка и женщина выбралась наружу. Не то чтобы Блу хотела, чтобы Ганси ей командовал, но она была рада, что он, по крайней мере, овладел ситуацией здесь и сейчас, пока она пыталась успокоиться.
Он обошел вокруг гроба, направляясь к лежавшей на полу женщине.
Теперь, когда она повернулась лицом вверх, Блу увидела, что она молода, чуть за двадцать, наверное. Волосы у нее были необыкновенно густые, черные, как вороново крыло, распущенные, а кожа бледная, как у мертвеца. Невероятнее всего выглядело сюрко – совершенно настоящее. Оно не напоминало средневековый костюм. Оно походило на настоящий предмет одежды, потому что и было настоящим предметом одежды.
Ганси наклонился и спросил – вежливым и властным тоном:
– Кто вы?
– Одного было недостаточно! – взвизгнула женщина. – Они подослали другого! Сколько молодых людей в моих покоях? Пожалуйста, скажите, что трое. Это божественное число. Ты развяжешь меня? Неучтиво держать женщину связанной на протяжении двух, трех или семи поколений.
Ганси заговорил еще спокойнее – а может быть, его голос оставался неизменным. Просто он казался спокойным по сравнению с ее истерическими интонациями.
– Это ты вселилась в нашего ворона?
Она улыбнулась и пропела:
– Девы прекрасные, слушайте отцов…
– Я так и думал, – сказал Ганси и выпрямился.
Он взглянул на остальных.
– По-моему, развязывать ее – не самая разумная мысль.
– А! Ты боишься? – насмешливо воскликнула та. – Ты слышал, что я ведьма? У меня три груди! У меня есть хвост и рога! Я великанша из пещеры! Я бы на твоем месте тоже боялась, юный рыцарь. Я могу сделать тебе ребенка. Беги! Беги!
– Давайте бросим ее здесь, – предложил Ронан.
Ганси ответил:
– Если бы мы бросали людей в пещерах только потому, что они сумасшедшие, ты бы остался в Кабесуотере. Дай нож.
Ронан ответил:
– Я его потерял.
– Но как… ладно.
– У меня есть, – сказала Блу, радуясь тому, что оказалась полезной.
Она достала свой розовый выкидной нож. Женщина закатила серые глаза, чтобы взглянуть на нее. Блу боялась, что та начнет петь, но женщина просто улыбнулась – широко и понимающе.
– Я думал, эти штуки запрещены, – сказал Ганси, опустившись на колени рядом с ней.
Теперь он казался таким спокойным, словно имел дело с обыкновенным диким животным. Он разрезал путы на ногах женщины, но оставил руки связанными.
– Запрещены, – подтвердила Блу, не отводя глаз от лица женщины.
Та по-прежнему улыбалась, улыбалась, как будто ждала, что Блу сдастся и отведет взгляд. Но Блу благодаря Ронану неплохо в этом натренировалась. Поэтому она продолжала хмуро смотреть в ответ. Она хотела спросить у женщины, откуда та так хорошо знает английский, и кто она вообще, и как чувствует себя после долгого пребывания в гробу, но незнакомка не производила впечатления человека, готового отвечать на вопросы.
– Я помогу тебе встать, – сказал Ганси, – но если ты меня укусишь, я положу тебя обратно в гроб. Ты понимаешь?
– Ах ты маленький забияка, – ответила женщина. – Ты похож на моего отца. И это скверно.
Ронан продолжал в ужасе смотреть на женщину, поэтому Блу сама поспешила на помощь Ганси. Женщина оказалась одновременно теплее и материальнее, чем казалось девушке. Она была очень высокой – видимо, в детстве ела много овощей. Когда Блу приподняла ее, держа за локоть, огромное вертикальное гнездо черных волос защекотало ей лицо. От них пахло землей и металлом. Женщина напевала песенку про дары, королей и внутренние органы.
– Так, Ганси, – с подозрением произнес Адам, – какой теперь у тебя план?
– Мы, разумеется, заберем ее отсюда, – ответил Ганси и повернулся к женщине. – Разве что ты предпочтешь остаться.
Она откинула голову назад, так что ее волосы упали ему на плечо. Их лица почти соприкасались.
– Солнце еще не умерло?
Ганси сдвинул ее голову со своего плеча, осторожно взяв за волосы.
– Во всяком случае, было живо два часа назад.
– Тогда возьмите меня с собой! Возьмите!
Адам качал головой.
– Мне просто не терпится услышать, как ты будешь объяснять это Мэлори, – сказал Ронан.
Тучи разошлись, когда они выбрались из пещеры. Небо было таким синим, ясным и жгуче-ветреным, что всем пришлось наклонить головы, чтобы глаза не засорило песком. Ветер дул яростно: пряди волос болезненно захлестали Блу по щекам. Высоко над головой летела стая ворон или воронов; птиц швыряло во все стороны. Ронан прижимал Бензопилу к груди, как птенца, и защищал от ветра.
