– Так. Мы снова вернулись к тому, с чего начали. Ты можешь отменить слушание в любой момент, когда захочешь, и вся эта ерунда закончится.
Дождь стучал по листьям, поворачивая их изнанкой наверх, и капал на Адама.
– Слушай, ты. Я к тебе обращаюсь. Ты что, репетируешь выступление в суде? По крайней мере, хоть сделай вид, что я не со стенкой разговариваю. Да какого черта…
Резкий отцовский возглас швырнул Адама обратно в реальность. Одна рука Роберта Пэрриша висела в воздухе, как будто он хотел коснуться сына – или уже коснулся и теперь отступал.
В мясистой части ладони торчал маленький шип. Из ранки текла струйка крови, необыкновенно яркой.
Выдернув шип, отец посмотрел на Адама. На свое творение. Он долго молчал, а затем на его лице что-то отразилось. Не вполне страх. Неуверенность. Перед ним стоял его сын, которого Роберт Пэрриш не знал.
«Я непознаваем».
Роберт Пэрриш начал говорить, но тут же замолчал. Он увидел нечто в лице или в глазах Адама – или что-то ощутил в колючке, которая вонзилась ему в ладонь, а может быть, как и Адам, почуял в квартире запах сырой лесной земли.
– В суде ты выставишь себя идиотом, – наконец произнес отец. – Ты ничего не хочешь сказать?
Адам ничего не хотел сказать.
Отец ушел и захлопнул за собой дверь.
Адам долго стоял так. Он провел ладонью по правому глазу и по щеке, затем вытер руку о штаны.
А потом лег на матрас и закрыл глаза, прижав кулаки к груди. От них пахло туманом и мхом.
Кабесуотер ждал его.
33
– Меня удивляет, – вслух размышлял Гринмантл, – что есть люди, которые действительно занимаются этим на досуге. Люди, которые жертвуют отпуском ради такого опыта. Честное слово, я чего-то не понимаю. Кстати, я понятия не имею, где мы. Но, полагаю, ты бы сказала что-нибудь, если бы мы заблудились и/или должны были умереть здесь внизу.
Гринмантлы находились в пещере – муж, жена, собака. Американская пещерная семья. Пайпер обнаружила, что Отто, оставшись один, прогрызает насквозь двери ванных, поэтому теперь он семенил впереди. В пещере было темно и пахло подмышками. Гринмантл кое-что почитал о пещерах в Интернете, прежде чем они пустились в путь. Он узнал, что пещеры могут быть вместилищами нетронутой природной красоты.
Оказалось, что это просто дыры в земле.
Он решил, что пещеры чересчур разрекламированы.
– Мы не умрем здесь, – заявила Пайпер. – У меня во вторник заседание книжного клуба.
– Книжный клуб! Ты прожила здесь всего две недели – и уже вступила в книжный клуб!
– А что еще мне делать, пока ты где-то бродишь? Просто слоняться по дому и толстеть? И не говори «общаться по телефону со своими маленькими друзьями», иначе я воткну тебе кирку в правый глаз.
– Что хоть за книга?
Пайпер указала фонариком на потолок, затем на мокрый пол. И луч фонарика, и губы Пайпер были презрительно изогнуты.
– Не помню названия. Что-то про цитрусы. Это художественные мемуары девушки, которая живет на апельсиновой плантации, и все это на фоне войны и смертоубийственной классовой борьбы, с возможными религиозными подтекстами, ну и так далее. Не говори «я бы умер».
– Я ничего не говорю, – парировал Гринмантл, хотя он действительно обдумывал эту реплику в качестве продолжения разговора.
Он предпочитал шпионские боевики, где действовали ослепительные мужчины чуть за тридцать, которые бросались в высокотехнологичные приключения, носились на быстрых машинах и звонили важным людям. Гринмантл поднял датчик, который держал в руке, чтобы посмотреть, не изменится ли интенсивность вспышек.
Ничего не изменилось.
Отто остановился, чтобы облегчиться. Пайпер достала бумажный пакетик.
– Послушай, зачем? Эй, ты положила дерьмо в сумку?
– Я слышала в одной передаче, что экотуризм разрушает пещеры, – сказала Пайпер. – Ну и лицо. Лицо, которое у тебя сейчас. Это проблема. Ты – проблема.
Дыры в земле, по мнению Гринмантла, были самыми подходящими местами, чтобы сбрасывать в них собачьи какашки. Он провел вдоль стен датчиком и геофоном. Но с тем же успехом это могли быть факел и укулеле.
– Лично я собираюсь сделать вот что – нанять миллиард шестерок, которые будут искать эту женщину в пещерах, а если не найдут, я просто выпотрошу на глазах у Серого Человека ее дочь.
– Шестерки! Я не желаю, чтобы миллиард шестерок топтался здесь. Я хочу исследовать свои парапсихологические связи без их вечного сопения.
– Твои парапсихологические связи!
Гринмантл чувствовал ее гневный взгляд – у него буквально плавилась кожа на затылке.
– Хорошо. Я велю им быть деликатнее.
– Знаешь что? Отряди со мной двоих, они помогут мне в моих жизненных целях.
– В смысле?
– Я могу позвонить им и представиться тобой. «Привет, громила, это Колин, окажи мне одну услугу», – она довольно верно изобразила его голос, правда, чересчур гнусаво и самовлюбленно.
Пайпер резко остановилась – ноги слегка расставлены, светлые волосы развеваются, как на фотосессии. На долю секунды Гринмантлу показалось, что он нашел ее в пещере и вел обратно к свету; но тут он вспомнил пакетик с собачьим дерьмом и то, как они вообще здесь оказались. Он подумал, что в пещере наверняка полно угарного газа. Возможно, он умирал.
Пайпер спросила:
– Ты слышал?
– То, как ты надо мной издеваешься?
Она не ответила. Пайпер хмуро смотрела вперед, вскинув подбородок и сдвинув брови, как будто к чему-то прислушивалась. Гринмантл подумал про спящих. И про то, что их можно разбудить.
– Звук моей любви? – предположил он.
Она не отвечала. Она по-прежнему слушала.
– Или звук того, как ты пугаешь меня до чертиков?
Впрочем, он сам себя пугал.
Наконец Пайпер повернулась к нему. И вид у нее был вовсе не такой, как будто она услышала звуки его любви.
Она сказала:
– Мне определенно нужны две твои шестерки. Давай вернемся туда, где есть мобильная связь.
Он с радостью повиновался. Ему не хотелось больше видеть пещеры.
34
Хотя Гвенллиан нашел Ганси, жить с ней приходилось именно Блу. А точнее, всем женщинам в доме номер 300 на Фокс-Вэй. И это было все равно что существовать бок о бок с ураганом, или ребенком-маугли, или ребенком-ураганом.
Во-первых, Гвенллиан не спала. Она крикнула Калле, что выспалась на тысячу жизней вперед и что остаток нынешней намерена провести бодрствуя. Так оно и пошло. На рассвете Блу просыпалась и слышала, как Гвенллиан топает у нее над головой.
