Старик явно испытал облегчение. Людям всегда было приятно видеть чистенького, сдержанного, почтительного Адама – воплощенный голос разума.
– Твоя подружка – настоящая бомба.
Адам уставился на старика. Блу уставилась на Адама.
Он хотел сказать ей, что не стоит тратить силы – он вырос среди таких людей и знал, что они необучаемы, но тогда она запустила бы термосом ему в голову и, возможно, закатила бы старику пощечину. Просто удивительно, что Блу и Ронан не сошлись еще ближе, ведь они были разными версиями одной и той же невероятной модели.
– Сэр, – начал Адам – и брови у Блу встали под углом, – по-моему, ваша мама не учила вас, как надо разговаривать с женщинами.
Старик покачал головой, в знак сочувствия.
Адам добавил:
– И она не моя подружка.
Блу метнула на него ослепительный взгляд одобрения и села в машину, оглушительно хлопнув дверью – Ронан бы это одобрил.
– Слушай, парень, – начал старик.
Адам перебил:
– Кстати, у вас бензобак открыт.
Он залез в свою старую маленькую поганую машину, которую Ронан окрестил «хондаета». Адам почему-то чувствовал себя героем. Блу продолжала кипеть праведным гневом, пока они выезжали со стоянки. Несколько минут слышалось только усиленное пыхтение мотора.
Потом Ной сказал:
– А у тебя правда красивые ноги.
Блу замахнулась на него. Адам беспомощно прыснул и получил тычок в плечо.
– Ты, по крайней мере, достала воды? – спросил он.
В качестве ответа она поболтала термосом.
– И купила гагат. Это хорошая защита при гадании.
– А мы будем гадать? – спросил Ной и немедленно выпрямился.
Адам попытался объяснить:
– Кабесуотер говорит на одном языке, а я на другом. Общее представление я могу получить, разложив карты. Но гораздо труднее понять, как именно починить линию. Поэтому я читаю по воде. Постоянно. Это эффективное средство, Ной.
– Да, отличный способ отдать силам чистого зла свою беззащитную душу, – сказал Ной.
Блу и Адам переглянулись.
– Я не верю в силы зла.
Ной ответил:
– Им все равно, веришь ты в них или нет.
Блу повернулась, чтобы посмотреть на него.
– В принципе я не люблю говорить, что ты стремный. Но сейчас именно тот случай.
Мертвый мальчик отодвинулся к спинке сиденья, и в машине слегка потеплело.
– Адам сегодня уже говорил, что я стремный.
– Объясни про починку линии, – потребовала Блу, обращаясь к Адаму. – Почему Кабесуотер хочет этого от тебя.
– Какая разница?
Блу издала раздраженный звук.
– Даже если оставить в стороне все мистические соображения или… или… мифологические, или еще какие-нибудь – ты манипулируешь огромным источником энергии, который, очевидно, общается непосредственно с твоим сознанием на непонятном языке. И лично мне кажется, что у меня возникла бы куча вопросов, будь я на твоем месте!
– Я не хочу об этом говорить.
– А я хочу. Ты тащишься неизвестно куда и даже не спрашиваешь почему?
Адам не ответил, потому что ответ прозвучал бы невежливо.
Впрочем, молчание было еще хуже. Блу резко сказала:
– Если ты не собирался разговаривать, я не понимаю, зачем ты предложил мне поехать!
– Может, и зря.
– В самом деле, кому нужен спутник, с которым думаешь хором.
Адам с усилием овладел собой. Допустив лишь одну колючую нотку в голосе, он сказал:
– Я просто хочу сделать дело.
– Высади меня здесь. Я пойду обратно пешком.
Адам ударил по тормозам.
– Не думай, что не высажу.
– Ну так давай! – она уже схватилась за ручку.
– Ребята! – простонал Ной.
Лучшее и худшее в Блу Сарджент заключалось в том, что она всегда говорила искренне; она действительно пошла бы пешком обратно, если бы Адам сейчас ее высадил. Он скривился. Она тоже.
«Не ссорься с Блу. Не ссорься с Ганси».
Вздохнув, Адам нажал на газ.
Блу успокоилась и включила радио.
Адам даже не знал, что эта древняя кассетная штуковина работала, но после нескольких секунд шипения из динамиков понеслась мелодия. Ной сразу же принялся подпевать.
– Стукни раз, стукни два…
Адам потянулся к радио одновременно с Блу. Кассета выскочила с такой силой, что долетела до Ноя.
– Эта песня. Что она делает в твоей машине? – спросила Блу. – Ты слушаешь ее в свободное время? Как она вообще выбралась за пределы Интернета?
Ной хихикнул и показал им кассету. На ней красовался самодельный ярлычок, подписанный рукой Ронана: «Для размышлений в «хондаете». На обороте: «Подпевай в развалюхе».
– Включи! Включи! – весело потребовал Ной, размахивая магнитофонной лентой.
– Ной. Ной! Блу, отбери у него эту штуку, – попросил Адам.
Впереди маячил въезд в парк. На сей раз Адам был готов – когда они подъехали к будочке, он открыл кошелек. Внутри лежало ровно пятнадцать долларов.
Блу протянула пятерку.
– Моя доля.
Пауза.
Адам взял деньги.
Он протянул их совместный вклад в окно и получил карту, которую отдал Блу. Въехав на пологую парковку, находившуюся почти сразу за воротами, Адам неуверенно исследовал свою гордость на предмет повреждений и, к своему удивлению, не обнаружил ни одного.
– Это нужное место? – спросила Блу. – Тебе вернуть твою карту за пятнадцать долларов?
Адам сказал:
– Сейчас пойму. Давайте выйдем.
Перед ними земля резко обрывалась в бездонную пропасть; позади мрачно вздымались горы. В воздухе висел приятный и грозный запах древесного дыма: где-то, на одной из этих осенних гор, был пожар. Адам прищурился и нашел источник – дым окутывал далекую вершину. На таком расстоянии он казался скорее волшебным, чем угрожающим.
Блу и Ной скакали вокруг, пока Адам извлекал колоду Таро. Расставив ноги, чтобы лучше чувствовать пульс силовой линии, он наугад выложил карту на теплый капот и обвел рассеянным взглядом картинку – черный рыцарь на коне, с обвитым виноградными лозами жезлом в руке. Адам начал превращать ее в нечто бессловесное, сонное. Зрелище сменилось ощущением. Головокружительным ощущением дороги, подъема, чего-то правильного.
Он накрыл рыцаря ладонью и подождал, пока зрение не вернулось. Потом убрал карту.
