Это произошло так быстро, что Ракета добрался до них лишь тогда, когда Серый Человек вытер ладони о брюки и переступил через тело.
– Твою мать, – сказал Ракета и наставил на Серого Человека нож.
Вторая схватка продолжалась чуть дольше первой. Не то чтобы Ракета плохо дрался; просто Серый Человек дрался лучше. Как только он избавил противника от ножа, бой закончился немедленно. Ракета скорчился среди руин Генриетты, цепляясь пальцами за половицы и хватая ртом воздух.
– Что вы тут делали? – поинтересовался Серый Человек.
Он сунул кончик ножа в ухо Ракеты – не слишком далеко, чтобы не напачкать.
Тот уже дрожал – и в отличие от Ронана Линча сдался сразу.
– Искали антиквариат для одного мужика.
– Какого? – спросил Серый Человек.
– Не знаю. Он француз.
Серый Человек облизнул губы. Он задумался, не заключается ли фишка Моры в защите окружающей среды. Она не носила обуви, и, с его точки зрения, это уж точно была вещь, которую проделывают экологически ориентированные люди.
– Француз во Франции или здесь?
– Не знаю. Какая разница! Он говорил с акцентом!
Для Серого Человека разница была. Он подумал, что ему придется переодеться, прежде чем ехать на Фокс-Вэй за бумажником. Брюки у него были испачканы содержимым кишечника.
– Есть номер телефона? Ну конечно, нет. А что за антиквариат?
– Да какая-то коробка. Ну, он сказал, что это, наверно, коробка. Называется «Грейуорен». Он сказал, мы сразу поймем, когда увидим.
Серый Человек сильно в этом сомневался. Он посмотрел на часы. Почти одиннадцать. Время шло, а у него было столько дел.
Он произнес:
– Убить тебя или отпустить?
– Пожалуйста…
Серый Человек покачал головой.
– Это был риторический вопрос.
24
– Можешь объяснить, зачем мы залезли в эту лужу? – потребовал Адам.
– Богом забытую лужу, – поправил Ронан, сидевший рядом с Ганси.
Этот светлокожий темноволосый кельт не любил жару.
Они впятером – считая Бензопилу, не считая Ноя (тот еле заметно маячил на Монмутской фабрике, когда они уезжали) – сидели в лодке, в середине вызывающе уродливого искусственного озера, которое обнаружили недавно. Солнце нещадно палило. Запах поля – теплой земли – напомнил Ганси все те утра, когда он подвозил Адама от родного трейлера до школы.
На берегу апокалиптически орали вороны. Бензопила заорала в ответ.
И это явно было не лучшее, что могла предложить Генриетта.
– Мы ищем под водой, – сказал Ганси, глядя на экран ноутбука.
Он никак не мог присоединить к нему эхолокатор, хотя бегло прочел инструкцию. Раздражение уже начало каплями пота скапливаться у него на висках и на шее.
Блу, устроившись в другом конце лодки, спросила:
– Мы собираемся исследовать эхолокатором все озера на силовой линии? Или только те, которые тебя бесят?
Она всё еще злилась из-за кушетки, бильярдного стола и обнаженного живота Орлы. Орла лениво загорала и ничего не делала. Она заняла большую часть лодки, вытянув ноги вдоль одного борта, а длинный бронзовый торс вдоль другого. То и дело она открывала глаза, широко улыбалась кому-нибудь из парней и изгибалась туда и сюда, как будто просто укладывалась поудобнее.
– Это пробный вариант, – сказал Ганси.
Ему было очень неуютно из-за того, что Блу злилась – гораздо неуютнее, чем он был готов признаться кому угодно, особенно себе.
– Все шансы, что Глендауэра на дне этого озера нет. Но я хочу иметь какие-то наработки на тот случай, если мы обнаружим водоем, в котором он, по нашему мнению, будет.
– Наработки, – повторил Ронан, но без особой энергии.
Солнце, отражаясь в воде, било ему в лицо, превращая Ронана в прозрачного и капризного бога.
– Блин, вот пекло.
Объяснение Ганси было не вполне правдивым. У него время от времени случались «озарения», и всегда они касались разных находок, и всегда были связаны с Глендауэром. Неудивительно, ведь он столько времени сидел над картами, изучал исторические свидетельства, припоминал находки, сделанные ранее. Если ты уже когда-нибудь находил нечто невозможное, обнаружение следующего становится чуть более предсказуемым.
Озарение насчет этого озера было как-то связано с обширным полем, которое, очевидно, представляло собой один из немногих простых проходов через небезопасные горы. С названием крошечной тропки у подножия холма – Ханмер-роуд. Ханмер звали жену Глендауэра. С местонахождением этого озера на линии, с обликом поля, с внутренним зовом «остановись и посмотри получше».
– Может ли быть, что ты купил кусок дерьма за шестьсот пятьдесят долларов? – поинтересовался Ронан, выдернул провод из ноутбука и воткнул его по-другому.
Ноутбук притворился, что не видит разницы. Ганси нажал несколько клавиш. Ноутбук притворился, что он этого не сделал. Весь процесс выглядел гораздо проще на видеоинструкции в Сети.
Сидя на носу, Орла сказала:
– У меня момент ясновидения. Он касается нас с тобой.
Ганси рассеянно оторвал взгляд от экрана.
– Ты обращаешься ко мне или к Ронану?
– Неважно. Я гибкая.
Блу издала тихий, но ужасный звук.
– Я буду благодарен, если ты обратишь свой внутренний взгляд на воду, – произнес Ганси. – Потому что… блин, Ронан, теперь экран потемнел.
Он начал думать, что и правда купил кусок дерьма за шестьдесят пятьдесят долларов. Оставалось надеяться, что хоть бильярдный стол не подведет.
– Мы надолго в Вашингтон? – вдруг спросил Адам.
Ганси ответил:
– На три дня.
Слава богу, Адам согласился поехать. Присутствие на таком мероприятии давало массу возможностей. Стажировки, будущие места работы, спонсоры. Внушительно звучащее имя на рекомендательном письме в колледж. Уйма жемчужин, если тебе не лень открывать устрицы.
Ганси ненавидел устрицы.
Ронан злобно дернул шнур. На экране появилось изображение эхолокатора, похожее на крошечную подводную лодку.
– Ах ты гениальный сукин сын, – сказал Ганси. – Тебе удалось. Как ты это сделал?
– Мне надоело потеть, вот и всё. Давай осмотрим дно и вернемся туда, где есть кондиционер. Нет, Пэрриш, даже не начинай.
Адам, сидевший в другом конце лодке, без особого сочувствия относился к тому, что Ронан плохо переносил жару.
– Я вообще молчу.
– Неважно, чувак, я знаю это лицо. Ты родился в аду и привык к жаре.
