Если бы Ганси не догадывался о масштабах вечеринки, он бы получил все необходимые подсказки во время полета. Разумеется, планировался не только ужин. Утром предполагалось также чаепитие, а на следующий день выступление в книжном клубе. Адама, судя по виду, мутило. Ганси отчаянно хотелось сказать ему, что всё будет хорошо, но в наушниках невозможно было говорить конфиденциально. Адам здорово обиделся бы, если бы Хелен поняла, как он волнуется.
Всего через сорок пять минут сестра посадила вертолет на летном поле и перебралась вместе с сумкой, парнями и их кофрами в свой серебристый «Ауди».
Ганси испытал некоторое потрясение, вновь оказавшись в Северной Вирджинии. Как будто он никуда и не уезжал. Солнце здесь еще немилосерднее палило крыши чистеньких, новых машин, а воздух из кондиционера пах выхлопными газами и едой. Бесчисленные архипелаги магазинов пробивались сквозь море асфальта. Повсюду виднелись стоп-сигналы, но при этом всё двигалось. Хелен умудрилась найти свободное местечко в дальнем конце стоянки возле «Здоровой еды». Она повернулась к Ганси и Адаму:
– Хотите пойти со мной и помочь?
Они молча уставились на нее.
– Какое огромное потрясение. Мотор выключать не буду, – сказала она.
Как только Хелен захлопнула дверцу, Ганси развернулся, прижавшись щекой к прохладному кожаному подголовнику, чтобы посмотреть на Адама.
– Как ты там?
Адам растекся вдоль заднего сиденья. Он сказал:
– Молюсь, чтобы не оказалось, что с прошлого года я вырос.
Ганси минувшей зимой ходил вместе с Адамом снимать мерки для костюма. Он сказал:
– Я примерил свой, прежде чем ехать. И ты, кажется, не стал выше. Прошло всего несколько месяцев.
Адам закрыл глаза.
– Всё будет хорошо.
– Не говори мне про это. Я не могу… – Адам сполз еще ниже и улегся на сиденье, упершись ногами в противоположную дверцу. – Давай поговорим о чем-нибудь другом.
– А чем еще?
«О Блу».
Он ничего не сказал. «Прекрати, Ганси».
Адам спросил:
– Мэлори связывался с тобой?
Нет. Тогда Ганси сам позвонил ему. Он услышал резкие двойные гудки, как всегда в Англии, а потом Мэлори ответил.
– А?
Казалось, звонок застал его врасплох. На заднем плане постоянно слышался какой-то неопределенный шум.
– Это Ганси. Я не вовремя?
– Нет-нет-нет. Нет-нет.
Включив громкую связь, Ганси положил мобильник на приборную доску.
– Вы случайно ничем не заняты? Нет? Знаете, у нас новая проблема.
– Какая?
Ганси рассказал.
– Дай подумать, – сказал Мэлори.
В трубке продолжался шум. Раздался жуткий вопль.
– Господи, что это такое?
– Птицы. Короли птиц.
Ганси переглянулся с Адамом.
– Орлы?
– Не богохульствуй. Голуби! Сегодня региональные соревнования. Раньше я и сам участвовал. Теперь совсем нет времени, но все-таки мне приятно посмотреть на порядочного брненского дутыша.
Ганси произнес:
– Голубиная выставка.
– Ты бы видел их, Ганси!
В трубке заорал громкоговоритель.
У Адама дернулись губы. Ганси пояснил:
– Брненский дутыш.
– Их здесь огромное количество, – сказал Мэлори. – И не только дутыши.
– Расскажите, на что вы там смотрите.
Мэлори пошлепал губами – он был худшим в мире телефонным собеседником – и задумался.
– Я смотрю… так, что это у нас такое? Западно-английский вертун, если не ошибаюсь. Да. Чудесный экземпляр. Ты бы видел, какие у него баки. А рядом с ним страшный тюрингский полевой голубь. Я с ними дела не имел, но практически уверен, что у них не должно быть такой ужасной лошадиной шеи. А вот этого не узнаю. Сейчас прочитаю надпись. Анатолийская чайка. Ну конечно. А вот и немецкий выставочный.
– Мой любимый, – сказал Ганси. – Что может быть лучше хорошего немецкого выставочного.
– Юноша, не надо иронизировать, – строго заметил Мэлори. – Они похожи на чертовых тупиков.
Адам затрясся в немой конвульсии смеха.
Ганси отдышался, прежде чем поинтересоваться:
– А что это за звуки на заднем плане?
– Сейчас гляну, – ответил Мэлори.
Послышался треск, а затем он произнес, повысив голос:
– Некоторых птиц продают с аукциона.
– Каких? Пожалуйста, пусть это будут немецкие выставочные.
Адам, совершенно обессилевший, укусил себя за руку. И все-таки у него прорывались тихие всхлипы.
– Английских карликовых, – сказал Мэлори. – Злющие малявки.
Ганси беззвучно произнес: «Блу». Адам издал беспомощный тихий вой.
– Ты никогда не брал меня на выставки голубей, когда я приезжал в Англию, – с упреком заметил Ганси.
– У нас были другие дела! – сказал Мэлори. – Как сейчас, например. Вот что я думаю про вашу силовую линию. По-моему, этот ваш лес – нечто вроде видения, если я вправе такое предположить. Без постоянного источника энергии видение лишь мерцает.
– Но мы пробудили силовую линию, – возразил Ганси. – Временами она так сильна, что в городе взрываются трансформаторы.
– Да, но ты сказал, что порой электричество, наоборот, отключается, разве нет?
Ганси неохотно согласился. Он подумал про Ноя, который исчез в магазине.
– То есть ты понимаешь, что ваш лес может быть и голодным, и перенасыщенным. Господи, парень, смотри, куда несешь! «Извините»! Да уж не сомневаюсь. Я бы на твоем месте тоже извинялся, если бы вынужден был признать это чудовище своим! Шея как сосиска… «извините»!
Послышалась какая-то возня, а потом Мэлори продолжал:
– Прошу прощения, Ганси. Вот люди! Полагаю, вам надо понять, как стабилизировать вашу линию. Приливы энергии – это вполне ожидаемо, но уж точно не перебои.
– Есть идеи?
– За последние несколько минут их у меня появилась целая куча, – заявил Мэлори. – Хотел бы я увидеть эту вашу линию. Ты не против, если когда-нибудь…
– Я буду рад вас видеть в любое время, – сказал Ганси вполне искренне.
При всех своих недостатках Мэлори был его старейшим союзником. Он заслужил доверие Ганси.
– Прекрасно, прекрасно. А теперь, если ты не против… я только что заметил пару брненских дутышей.
Они попрощались. Ганси посмотрел на Адама, который наконец обрел привычный вид, и мысленно поклялся сделать всё возможное, чтобы друг таким и оставался.
