Поворот в нашей беседе никак не повлиял на аппетит Оззи.
— Возможно, это из-за «Ютуба», — предположил он, намазывая масло на булочку с корицей. — Полицейские погони набирают кучу просмотров. Каждому хочется вкусить славы.
— Дело не только в этом, — возразил чиф Портер. — Если раньше женщин убивали и насиловали, то теперь часто им отрезают губы и шлют нам по почте. Или выкалывают глаза и хранят в качестве сувенира дома в морозилке. Безумие расцвело пышным цветом.
Оззи подарил булочке с маслом отсрочку:
— Может, все из-за этих супергеройских фильмов с их суперзлодеями? Тем психопатам, которым раньше хватало убийств и изнасилований, теперь хочется попасть в фильм про Бэтмена и заделаться Джокером или Пингвином.
— Ни один настоящий злодей не захочет быть Пингвином, — вставил я.
— Норману Бейтсу было достаточно просто наряжаться своей мамашей и бросаться на людей с но жом, — сказал чиф Портер. — А вот Ганнибалу Лектеру уже приспичило отрезать лица и поедать печень жертв с бобами. Образцы для подражания стали более броскими.
— Не думаю, что дело в образцах для подражания, — сказал Оззи. — Может, это больше связано с темпами перемен в последние годы. Многовековой взгляд на мир, многовековые правила вдруг отбрасываются. Традиции высмеиваются и искореняются.
Мужчина — или женщина — с неустойчивой психи кой видит, что все рушится. «Основа расшаталась, мир захлестнули волны беззаконья»
[5]. Психопата будоражит анархия, хаос в мире отражает хаос его внутренней жизни, подтверждает его убежденность в том, что все позволено, что он имеет право делать все, что и вздумается.
Чиф Портер допил остывший кофе и скривился — тo ли из-за горечи, то ли из-за темы разговора.
— Для тех из нас, кто твердо стоит на земле, при чины не важны. Нам приходится разгребать последствия. — Он казался самым усталым человеком в мире. — Одди, что сделать, чтобы остановить то, что нас ждет? Что нужно от меня?
с ждет? Что нужно от меня? — Пока не знаю, сэр. Мы выяснили, что их злодеяние запланировано на май, возможно, на эту неделю. Все.
— «Мы»? — Чиф выглядел озадаченным. — У тебя появились новые друзья?
— Вроде того.
— Тоже из органов?
— Не совсем.
— Когда я с ними встречусь?
— В свое время. Чиф, вы должны мне довериться. Мне не по душе скрывать от вас что бы то ни было, но сейчас по-другому никак.
— Этот город защищаю я, сынок. И не терплю самоуправства и тех, кто склонен к нему.
— Да, сэр. Но гут дело в другом.
Мы сцепились взглядами.
— Не доверять тебе — все равно что не доверять себе, — в конце концов вздохнул Портер. — Пока забудем о твоих друзьях. Что еще известно о плохих парнях?
— Только три имени: Вольфганг, Джонатан, Селе на. Возможно, это даже не их настоящие имена. Лиц я не видел. Если узнаю что-то полезное, сразу вам сообщу.
Озвучив свои теории о крахе общества, теперь Оззи обращался скорее к намазанной маслом булочке, чем к чифу или ко мне.
— Отлично, — произнес он и принялся за булочку.
— Где ты остановился? — спросил миф Портер.
— Не у старых друзей. Не хочу подвергать их риску.
— Карла по тебе скучает, сынок. Она была бы рада повидаться.
Карла — жена чифа, добрая и обходительная женщина. Всегда относилась ко мне гораздо лучше родной матери.
— И я был бы рад, сэр. Мы скоро повидаемся. Когда все закончится.
Мои слова заставили Оззи переключить внимание с булочки с корицей на меня.
— Значит, ты вернулся домой не ради того, чтобы умереть.
Я мог сказать, что вернулся в Пико Мундо вовсе не ради этого, но если бы смерть подстерегла меня во время миссии, то сожалений у меня не осталось бы и, более того, я бы переступил мрачный порог, испытывая скорее благодарность, нежели страх. Они наверняка расценили бы мои слова как предрасположенность к самоубийству. Но я ничем подобным не страдал, а лишь всем сердцем стремился к девушке, которую потерял. Незачем волновать самых близких друзей.
И поэтому я сказал:
— Нет, сэр. Я вернулся домой, потому что здесь во мне нуждаются. И потому, что она тоже здесь.
Несмотря на все мои заверения, тревога Оззи, похоже, ничуть не утихла.
— Ты хочешь сказать, ее прах.
— Да. И она, в каком-то смысле. Все мои воспоминания о ней отсюда.
Мои приемные отцы обменялись взглядами, но ни тот ни другой ничего не сказали. Я решил, что они созвонятся, как только покинут парк и доберутся до автострады.
Мы сложили лотки, тарелки, приборы и остатки еды в ящики и переносные холодильники и загрузили их в просторный багажник переделанного «Кадиллака».
— Клубнику оставьте, — сказал Оззи, в последний момент выхватив блюдо. — Утомленному путнику нужно что-то пожевать на трудном пути.
— Вы будете дома через пятнадцать минут, сэр.
— Это если ехать по кратчайшей дороге через жилые кварталы. А я, возможно, выберу более живописный маршрут.
— Это все было не обязательно, — сказал ему чиф Портер. — Хватило бы и коробки пончиков.
Оззи поджал губы и неодобрительно нахмурился.
— Какая банальность — пончики для полицейского. Я стараюсь избегать банальностей в жизни ничуть не меньше, чем в книгах.
Уайатт Портер всегда был человеком доброй души, но никогда не любил обниматься так, как Оззи Бун. Однако на этот раз и он захотел получить свою долю объятий.
— Не забудьте передать Карле, как я ее люблю, — произнес я, — и скажите, чтобы не переживала за меня.
— Хорошо, что ты вернулся, сынок. Надеюсь, дни скитаний остались для тебя позади.
Я проводил взглядом их автомобили.
Мое внимание внезапно переключилось на озеро: оттуда донеслось хлопанье крыльев и хриплый клекот.
Не то восемь, не то десять перелетных цапель опустились на границе пляжа и воды и рассеялись по берегу, не мешая друг другу охотиться. Больше трех футов ростом, полностью белые, за исключением желтых клювов и черных перепончатых лап, они, неторопливо ступая, исследовали мелководье и выискивали, чем поживиться на завтрак. Выудив верткую рыбешку, они запрокидывали головы, и добыча, еще живая, соскальзывала в их длинные скользкие глотки. Я поду мал, что, наверное, даже крохотная рыбка с малюсеньким мозгом способна испытывать ужас.
Глава 11
Ночь накануне возвращения в Пико Мундо. Коттедж у моря, в котором я, Аннамария и юный Тим спимв разных комнатах. Через открытые окна веет морем. Вместе с легчайшим ветерком доносится убаюкивающий шепот ласкового прибоя, разбивающегося о берег.
