— Колоноскопию я тоже никогда не делал.
— Ну у тебя еще возраст не тот. Заслужишь это радостное переживание, если доживешь до моих лет. Короче, в нашем убежище у всех должно быть оружие — и не в ящике комода, а всегда с собой. Устроишься, и я подберу тебе что-нибудь подходящее. Позавтракать успел?
— Да, причем плотно, сэр. Мне бы только добраться до кровати. Всю ночь не сомкнул глаз.
— Тогда пошли в дом, познакомишься с Мэйбель. Это моя жена. Она тебе понравится. Она всем нравится. Красавица. У нас не было гостей с тех пор, как здесь отсиживался космонавт, пока мы готовили ему документы на новое имя. Мэйбель истосковалась по приятным собеседникам.
Глава 13
Мэйбель Буллок оказалась миловидной дамой лет пятидесяти, опрятной и светловолосой. Она напомнила мне актрису из далекого прошлого — Донну Рид, кикой та предстала в фильме «Эта прекрасная жизнь». Когда мы зашли внутрь через заднюю дверь, Мэйбель стояла у кухонной раковины и чистила персики. На ней и было домашнее платье из тех, что женщины редко носили в последние годы, туфли с цветными союзками и белые носки.
Поначалу я не дождался от нее улыбки, но рукопожатие было крепким, а поведение — доброжелательным. Ее прямой пристальный взгляд изучал меня, словно вся история моей жизни читалась у меня в глазах в несколько коротких строк.
— Он еще не полностью выглаженный и синий, но очень близок к этому, — сказала миссис Буллок мужу.
— Я подумал, что именно так ты и решишь, — отозвался тот.
— Правда?
— С этим глупо спорить.
В седьмом томе своих мемуаров (это восьмой) я писал о загадочной организации, в которую меня приняла Эди Фишер. Миссис Фишер скоро появится в этой книге. Она и другие говорили, что для своего возраста я необыкновенно выглаженный и синий, но мне так и не удалось добиться объяснений, что означает этот несомненный комплимент. Я был среди них новичком, и полную правду о том, кто они и чего надеются достичь, мне явно намеревались открывать постепенно, по мере того, как я буду заслуживать очередную порцию знаний.
Мэйбель наконец улыбнулась, и ее улыбка оказалась одной из тех, от которых ощущаешь себя членом любящей семьи. Она взяла мою руку в свои ладони, но не затем, чтобы еще раз поздороваться, а чтобы мягко ее сжать.
— С огромным удовольствием поможем всем чем сможем, — сказала она.
— Спасибо, мэм. Не хочется быть вам обузой.
— У тебя это не выйдет, даже если ты очень постараешься. — Она снова взялась за овощечистку. — Я делаю персиковый пирог к обеду, твой любимый.
Я не стал спрашивать, откуда ей известно, какой именно пирог мне больше всего нравится. Она сама скажет — или не скажет. Среди этих людей новичку приходилось жить по их правилам, даже если некоторыми правилами с ним предпочитали не делиться.
— Персиковый пирог. Очень мило с вашей стороны, миссис Буллок.
— Пожалуйста, зови меня Мэйбель.
— Да, мэм. Спасибо. Но я не ложился прошлой ничью и, боюсь, просплю обед. Больше всего мне сейчас нужна кровать.
— Значит, у нас будет поздний обед или ранний ужин.
— У него нет пушки, — сказал Дикон Буллок.
Его жена сначала изумилась, потом посмотрела на меня с суровым неодобрением.
— Почему такой славный молодой человек ходит без оружия?
— Не люблю оружие.
— Оружие к тебе никаких чувств не испытывает. Нет причин плохо к нему относиться.
— Ну это как посмотреть.
Она взяла пистолет, который все это время лежал на стойке, с другой стороны от корзины с персиками.
— Этот «кольт» у меня со дня свадьбы.
— Как давно вы замужем, мэм?
Она бросила на мужа полный любви взгляд.
— Девятого августа исполнится двадцать восемь лет. И только шесть плохих дней в нашем семейном счастье.
Ухмылка Дикона потускнела.
— По моим подсчетам, только пять, дорогая.
Миссис Буллок взяла нож, чтобы порезать персик, который только что почистила.
— Даже если бы у нас обоих было по пять, не все они совпадают.
Мистер Буллок заметно поразился.
— И сколько дней из твоих шести не совпадают, по-твоему, с моими пятью?
— Думаю, пара.
— И что же это за пара дней, когда я думал, что у нас все хорошо, а ты — нет? Теперь не засну нормально, пока не выясню.
Миссис Буллок подмигнула мне и обратилась к мужу:
— Эти размышления пойдут тебе на пользу.
Мистер Буллок снял шляпу и принялся ею обмахиваться.
— Похоже, у меня есть чем заняться днем.
Его жена повернулась ко мне:
— Нравится тебе оружие или нет, ты, насколько я слышала, умеешь и не боишься его применять.
— К сожалению, это было необходимо.
— И снова будет. Каким пистолетом ты пользовался последним?
— «Глок» с пятнадцатизарядным магазином.
— Какого калибра? — уточнила она.
— Сорок пятого АСР.
— Это двадцать первая модель, Дик?
— Подозреваю, что да.
— Есть у нас один экземпляр для этого молодого человека?
— Есть, и не один.
— Одного хватит, — заверил я.
— Одди, Дик проводит тебя в твою комнату. Выспись как следует, если сможешь, и не волнуйся насчет ужина. Как будешь готов, так он и появится на столе.
— Спасибо, мэм. Вы очень добры.
— А вот этот господин насчитал пять дней, в которые он был с тобой не согласен. И зови меня Мэйбель.
— Да, мэм.
Мистер Буллок повел меня через дом. В комнатах стояли обитые мохером диваны, на спинках кресел лежали кружевные салфетки, тикали каминные и иже одни большие напольные часы, с декоративных подставок каскадом свешивались ухоженные папоротники. На стенах висели вышитые картины в рамах, на создание которых явно повлияли литографии «Карриер-и-Айвс»
[6], между парчовыми портьерами вид J нелись кружевные занавески. Мне показалось, что я провалился в прошлое лет на сто, а то и больше.
В моей комнате все выглядело примерно так, словно я приехал в гости к бабушке. Разумеется, если бы та единственная бабушка, которую я знал, не была профессиональным игроком и любительницей спиртного и не проводила большую часть жизни в дороге, спеша поучаствовать в очередном незаконном покерном турнире с высокими ставками. Я любил Перл Шугаре, мать моей матери, но бабуля Шугаре скорее бы свернулась в комочек, как мокрица, и отдала концы, чем провела хоть один день в такой викторианской упорядоченности и покое.
