– Говорю же, очень спешила.
– Соскучилась? – спросил он и понёс меня к машине, внимательно смотря себе под ноги.
– Да, – тихо.
– И я.
В машине от моего внимания не смогло укрыться, как он, выворачивая руль, поморщился, а затем потёр своё травмированное плечо.
– Болит?
– Немного.
– Кстати! – воскликнула, как только мы выехали со двора. – Кирилл, а где моя полка?! – возмутилась наигранно.
– Я её выбросил, как утратившую доверие.
Засмеялась. Буран бросил на меня косой взгляд и плотно сжал губы, будто хотел что-то сказать, но передумал.
– Кирилл, я хотела спросить… А как ты думаешь, почему Оля не сотрудничает с полицией? Она боится?
– Скоро ты сама всё поймёшь. – Я напряглась. – Просто хочу, чтобы ты была готова к тому, что Семёнова уже не тот человек, с кем ты была знакома. Наркотики изменили её сознание. Навсегда. – Как это – навсегда?.. – Нарушения её психики необратимы. Ангел, я бы предпочёл, чтобы ты с ней больше не встречалась, но она может дать нам наводку, понимаешь?
– Наводку… – задумчиво повторила за Бураном, с трудом переваривая всё, что он сказал.
– Да. Нам пригодится любая информация. Абсолютно любая мелочь может оказаться важной, навести на правильную мысль или на след.
– На след…
– Да, на след драгдилера, бегунка*… Да любого, кто, так или иначе, связан с наркотой. Наша основная цель – это месторасположение подпольных нарколабораторий.
За разговором я даже не заметила, как пролетело время, и мы въехали на территорию больницы. После чего, проехав несколько серых безликих корпусов, остановились возле трёхэтажного здания из красного кирпича.
Мельком взглянув на крыльцо, я заметила двух беседующих мужчин. Впрочем, пока мы парковали машину и поднимались по ступеням, один из них успел исчезнуть за дверями отделения.
– Полковник, – поздоровался Кирилл, крепко пожимая поданную ему руку.
На вид мужчине можно было дать около пятидесяти, может, чуть меньше. Тёмные, обильно тронутые сединой волосы, довольно холодные пронзительные глаза и волевой подбородок. Серьёзный, собранный. Рядом с ним волей-неволей хочется вытянуться в струнку и отдать честь. Последнее я не умела, поэтому ограничилась прямой спиной и расправленными плечами.
Полковник сунул руку в карман серого пальто и достал початую пачку сигарет. Прикурил от зажигалки и, стиснув фильтр сигареты зубами, пыхнул дымом.
– Это и есть твоя птичка, Кирилл? – цепкий взгляд мужчины задержался на мне, отчего по спине побежали мурашки, непроизвольно поёжилась. Полковник был явно не в духе.
– Здравствуйте.
В следующий момент мне на спину уверенно легла тяжёлая рука Бурана. От неожиданности слегка вздрогнула.
– Маша, – представил меня Кирилл, притягивая ближе к себе.
Полковник заметил этот собственнический жест и посмотрел на меня с ещё большим интересом. От его пристального внимания стало некомфортно.
– Вячеслав Алексеевич, – усмехнулся мужчина и глубоко затянулся. Я кивнула. – Кирилл, ты ввёл её в курс дела? – сказал он, резко выдохнув дым. – Предупредил о состоянии Семёновой?
– Да, – ответил Буран, погладив меня по спине.
– Хорошо. Но я всё же напомню. Семёнова не в себе. Как вышла из комы, не произнесла ни единого слова кроме твоего имени, – прищурился. – По нашим данным, среди её близкого окружения больше нет женщин с аналогичным именем. Следовательно, можно предположить, что говорит она именно о тебе.
– У неё был мой блокнот с записями. Я думаю, что… – выдохнула я.
– Никакого блокнота при ней спецы не обнаружили, – вдруг гаркнул полковник и выбросил окурок в урну. Рука на моей спине напряглась. – Пока всё это только домыслы, – уже спокойнее продолжил он. – К Семёновой зайдёшь с Сомовым. – В эту же секунду в памяти всплыла эта фамилия. Я её слышала от Ильи. Да, совершенно точно! И она была в моём блокноте! Я открыла было рот уточнить, но тут же его закрыла, догадавшись, что она принадлежала Кириллу. – Попробуешь поговорить с ней при нём. После Кирилл выйдет, – мужчина ненадолго замолчал и добавил: – Птичка, постарайся выведать у неё хоть что-то.
– Вы думаете, она станет со мной разговаривать?
– Думаю, нет. Там и говорить уже не с кем. Но попробовать стоит. Не зря же она без конца повторяет твоё имя.
– Вячеслав Алексеевич, но разве её показания могут чем-то помочь следствию? Ведь получается, Оля недееспособна…
Полковник пронзил ледяным взглядом Кирилла.
– Доложишь. Идите, – так и оставил он мой вопрос без ответа.
Оказавшись возле палаты, немного растерялась. Меня охватила странная паника. Я много слышала про людей с нарушениями психики, видела на улице, но никогда с ними не контактировала и не знала, как себя вести, что говорить…
– Не бойся, – тихо сказал Кирилл, распахивая передо мной дверь. Я подняла глаза и буквально столкнулась с взглядом, который заставил меня резко попятиться и инстинктивно прижать ладонь к животу.
___________________________
* Наркокурьер, посредник между поставщиком наркотиков и их заказчиком.
Глава 17. Хрень собачья
Уткнувшись спиной в Бурана, я почувствовала насколько трудно дышать в непроветриваемом помещении, насквозь пропитанным смесью специфических больничных запахов. В ту же секунду Кирилл обвил меня за талию, плотно прижимая к себе. Его широкая ладонь надёжно укрыла мою одеревеневшую руку, под которой ютился, уверена, не меньше моего, напуганный Серый.
Пустой, отсутствующий взгляд некогда живых ярких глаз Оли надломил что-то внутри меня, в горле осела горечь. Гулко сглотнув, я приоткрыла рот, чтобы выдавить из себя хоть слово… но не смогла. За одно мгновение я напрочь разучилась говорить…
Девушка в голубом халатике, сидевшая свесив ноги с кровати, медленно моргнула – слишком медленно – и продолжила безмолвно смотреть на меня рассеянным взглядом. Или не на меня… не понять.
Её воля подавлена… Жизнь растоптана… И виновата в этом только я, по неосторожности забывшая в клубе свой дурацкий блокнот.
Буран слегка сжал моё плечо, напоминая, зачем мы сюда пришли, и показывая, что он здесь. Рядом. Вот только несмотря на почти осязаемую, окружившую меня защиту Кирилла, я не могла заставить себя сдвинуться с места. Ноги будто намертво увязли в болоте.
Внезапно пересохшие губы Оли изогнулись, и она беззвучно произнесла:
– Машута…
Одно слово, которое моментально привело меня в чувство и буквально втолкнуло в палату.
Мягко ступая по линолеуму, я приблизилась к девушке, продолжающей неотрывно смотреть в одну точку. Наблюдать за этим становилось невыносимо тошно.
