– Чем там ребята заняты? – свой вопрос Герман адресовал Маю. Думаю, хотел переключить внимание жены на что-то другое.
Не отрываясь от лазаньи, я осторожно покосилась на профиль ангела. Он прожевал и улыбнулся.
– Яков пишет, они с Серым на рыбалке сидят, прям на льду, во времянке. С печкой, глинтвейном и бутербродами. Проводник попался веселый, истории им рассказывает. А вечером сауна.
– Звучит отлично!
– Х, да, – Май усмехнулся и забил за щеку сразу три вареника – это раза в два больше тех кусков, что я себе отрезала.
Помпон упирался задними лапами моему ангелу в спину и локоть, и продолжал старательно крутить задом. От напряжения аж хвост колом торчал. Пыхтел и дергался рывками, пыхтел и дергался, хотя, мне кажется, отлично понимал, что силы не равны, но все равно продолжал. Упертый.
– Май, – прошептала я, – может, я ему дам кусочек?
Бирюза ласково взглянула на меня.
– Ну, нет, – госпожа Нейман вновь взбодрилась, поднялась со своего места и обогнула стол. – Давай его сюда, я ему в его миску положу. В этом доме едят прилично!
Буквально через пару минут освобожденный узник стоял над миской и самозабвенно чавкал. Точно, как собака. Еще и еда разлеталась в стороны.
– Он почему-то тихо кушать не умеет, – посетовала Анна.
– Ты еще удиви нас, что он свинья, – добавил у нее над ухом Герман, тоже выглядывая на пятнистый, пушистый зад кота.
Я непроизвольно обратила взор на Мая и наткнулась на задорную кривую усмешку и хитрый прищур голубых глаз.
Глава одиннадцатая, страстная
Give me tall, dark and handsome,
Mix it up with some strong
I feel a sin comin' on…
– Май, а можно я спрошу?
После довольно неловкого, но очень душевного обеда у его родителей мы отправились к нему в квартиру – от предложения познакомиться с местом обитания самого настоящего ангела, тем более сказанного хриплым, проникновенным шепотом, я отказываться не стала. К тому же у меня было такое странное состояние эйфории. Я как будто нечто невыносимо сложное, едва ли преодолимое, совершила и теперь подобна ветру. Был камень неподъемный внутри, и вот нет его.
– Х-можно, – усмехнулся мой счастливый собеседник. Он тоже испытывал эйфорию, только, думаю, причины у него были иные, свои.
– Твой папа, он откуда Витю знает?
– В смысле, как познакомились? – Я почувствовала заинтересованный взгляд Мая на своем лице.
Оторваться от дороги и убедиться истинности ощущения, к сожалению, не могла.
– Да.
– Ну, я, на самом деле, не особо вникал, да и не так, чтоб очень взрослый был… – тут он точно время начал тянуть, но я не удивилась, чего-то подобного ожидала, не просто же так вопрос задала.
– Это твой папа его сестру похоронил, да?
Май вздохнул.
Значит, да.
Могла бы сразу догадаться. Мир даже теснее, чем я думала, ну, или так кажется, а людей в группы сбивают общие болячки.
Мы с ней погодки были, только меня в двенадцать одно мучило, ее – другое. Она со своими проблемами решила не жить. Витину мать из храма увезли на скорой, когда узнала, что у дочери путь один – без отпевания лежать за оградой или рядом с атеистами. Забавно, что на английский православие переводится как orthodoxy, что-то в этом есть. А Витька, он не из верующих, он людей привык судить по делам. Ему что бог, что демон – в УК на всех статья найдется. Матери нужны были достойные похороны и могила, он нашел.
– Папа говорит, когда Бог сказал не убивать, то имел в виду, в принципе, чтобы была жизнь. Что церковь должна помогать человеку преодолевать кризис, консультировать, объяснять важность жизни, а не наказывать родственников после. – Спокойный уверенный голос Мая на фоне равномерного гула машины успокаивал.
– Он ко мне привязался, потому что мы погодки. – Мне все же удалось повернуть голову и взглянуть на Мая. Красный будет гореть еще целых двадцать секунд.
Ангел сказал беззвучное «а». Мне так нравились эти его брови домиком и безапелляционная искренность, которая всегда отражалась на его лице. Кажется, фраза получилась несколько сумбурная, но он все равно ее понял, и это так потрясающе! Я хочу сказать, очень, очень, оч…нет, не очень, а до отчаянного странное ощущение, совсем незнакомое. Я буквально тонула в непонятных эмоциях, идентифицировать которые почему-то никак не могла. Разум лихорадочно искал сравнения, но их во мне не существовало.
Светофор отсчитал последние секунды красного, и я тронулась с места.
– Ева, – голос Мая вернул меня в реальность и подарил немного уверенности, вот только уверенности в чем, я тоже понять не сумела. – Поговори со мной.
Непроизвольно из груди вырвался тяжелый прерывистый вздох, на который ангел ответил еще большей тревогой:
– Может, остановимся пока?
Я бросила на него озадаченный взгляд и поняла, что мне позарез нужна его помощь. Сопротивления внутри не было, я доверяла Маю Нейману – когда и как это произошло, не знаю, но произошло.
– Я что-то испытываю, только плохо понимаю что. Такое раньше бывало часто, и мне психотерапевт помогал разобраться с названиями, и я ду…мне казалось, что раз последние годы не сталкивалась, то не будет уже… Мне не сложно управлять машиной. Ты не против, если у тебя сейчас спрошу?
Снова сумбур, но Май вновь понял.
– Никогда не против!
Я почувствовала, как тяжелая ладонь легла мне на бедро, и сквозь двухслойную джинсовую ткань проникло тепло его руки – приятное ощущение.
– Спасибо. – Теперь бы сообразить, как описать. Я замолчала, подбирая нужные слова, но даже в этом разум мне отказывал. И тогда Май решил помочь:
– «Раньше бывало часто» – это когда и что?
Когда и что? К моему удивлению, вспоминать оказалось проще.
– Да, начиная с двенадцати. – Я рассмеялась от нахлынувших картин прошлого и старых приятных ощущений. – Теплый душ – самое сказочное изобретение человечества! Я вообще не подозревала, что есть что-то такое потрясающее. Потом с тринадцати, когда зарабатывать получилось, платила бабке отдельно за превышение своего лимита горячей воды. Нравилось просто опускать руки в раковину и так стоять – это успокаивало. И до сих пор, кстати, успокаивает. Я так делала во время приступов часто.
Попался очередной светофор. Все еще под впечатлением от того забытого счастья я повернулась к Маю и улыбка с моего лица мгновенно сползла. В глубине его глаз прятался ужас. Он тут же осознал свою ошибку, но исправить уже ничего не мог.
– Вот этого боялась, – я попыталась вернуть улыбку обратно. Надеюсь, получилось не слишком жалко. – В тот первый раз.
