– Кто сколько?
Сергей нахмурился и задрал глаза к потолку, что-то сосредоточенно прикидывая в уме.
– Ну, мне два яйца. Якову тоже, а Май четыре точно съест. А бекона много?
– Много. По пять кусочков хватит?
Заяц кивнул:
– Хватит. Только Маю – десять.
– Про парня у меня вечером для себя спрашивал или для него?
– Для него.
Я усмехнулась.
– Иди.
– Иду, – согласился Сергей и метнулся в гардероб, словно за ним демоны гнались.
Первое впечатление о человеке не всегда оказывается верным, порой он так входит в роль, что истинный характер сложно угадать под маской. Прежде, чем делать выводы вчера, мне нужно было озадачиться вопросом, как именно функционируют связи внутри этой троицы, но я так отвлеклась на ясноокого, что напрочь забыла про внимание к деталям. Короче, если опустить всю дребедень моих новых умозаключений, то Май у них за старшего.
Пока готовила завтрак, представила эту троицу летом, где-нибудь в парке или в церкви. Спорим, Сергей с Яковом, даже если с семьями приходят, подсаживаются все равно к Маю? Поводырь он у них. Впервые я так долго улыбалась без какой-либо видимой причины – совсем с ума сошла! Нет, правда, думаю, что раньше никогда не чувствовала ничего подобного: весь мой разум внезапно стал легким и позитивным, и ни одной тяжелой мысли, никаких воспоминаний или гнетущих эмоций. Это было настолько непривычно, что я незаметно увлеклась рефлексией, но и она не принесла мне раздрая или грусти.
Когда последняя порция – для ангела, само собой, – была готова, снаружи стали звучать приглушенные вопли и смех. Я выключила плиту, отставила сковороду и поспешила на улицу.
Сразу за порогом взору предстало чудное зрелище: снег собран в немалых размеров кучу возле навеса, рядом до крыши тянется лестница, которую я там не оставляла, и три моих постояльца, смеясь и переговариваясь, шагают по очереди с крыши в снег. Лицом вниз. Нет, кроме шуток! Не прыгают, как дети, а буквально шагают вниз. Я с десяток секунд понаблюдала за странным действом, потом меня заметил Май. Он как раз из сугроба вылез, встал и замер, демонстрируя всему миру свой беспомощный домик из бровей. Лоб у него при этом был красный, от приземлений, полагаю.
– Завтрак готов, – громко проговорила я.
Хорошо, возможно, у меня есть объяснение тому, как они в ночь оказались на заснеженной трассе в кювете, одетые не по случаю.
На негнущихся ногах, на этот раз под впечатлением от затейливой забавы, я развернулась и зашла в дом. Надо Витьку предупредить. Утопнут к чертовой матери! А не утонут, так покалечатся.
Я сняла свитер и убрала его в гардероб. Про кофе у Сергея не спросила. Хотя, может, им не надо кофе? Совсем бешеные станут.
– Ева! Мы убрали за собой! – Сергей едва меня с ног не сбил. В дом влетел, а я как раз мимо шла. – Ой, извини!
– Не топчись, – сурово скомандовала я и посмотрела на Мая. Ангел возле двери замер.
Вообще находить его взглядом было очень удобно, достаточно просто посмотреть поверх голов остальных ребят, и – вуаля! – моя ясноокая каланча. Каланча заулыбалась мне, на доли секунды потупила взор и вновь позволила потеряться в небесной бирюзе. Почему он на меня так действует? Нет, конечно же, я знаю про гормоны и про весь механизм влечения между людьми в целом, но во мне-то эта часть поломана и работает не так, как надо. Любую угрозу я рационализирую, а привязанность – самая страшная угроза, у меня инстинкт такой. Я не влюбляюсь с первого взгляда, не подпускаю близко. Месяцами приглядываюсь, прислушиваюсь, принюхиваюсь – я чертов подозрительный ко всему звереныш! Могу дружить, могу встречаться, но при этом никогда не доверяю человеку даже наполовину. А тут, увидела раз и готова все отдать.
Я тряхнула головой, сгоняя наваждение, и направилась к плите.
– Руки мойте. – Да, я прям няня у трех шалопаев.
Групповой ответ «Да!», подтвердивший нелепую теорию, заставил рассмеяться.
Интересно, Май сегодня уедет? Мне предложить ему остаться или пусть сам? Наверное, все же лучше последнее, потому что мы с ним не на равных. Я умею манипулировать людьми и легко могу завлечь его, и мне, как сама успела убедиться, очень трудно устоять перед этим. Справедливо будет, если он сам решит.
Черт! С другой, стороны, он же здоровый человек, со мной обращается бережно, так что навязываться не захочет. Все-таки спрошу, только свою хитрость и жажду обладать к ногтю прижму, чтоб не влияли на его выбор.
С тарелкой в руках я развернулась к столу и едва не выронила содержимое на пол. Пока у меня в голове мысли всяческие крутились, господа успели снять верхнюю одежду и помыть руки. Точнее Сергей успел. Он почему-то их не вытер о полотенце и стоял теперь стряхивал капли на пол моей гостиной. Яков как раз скрылся в ванной, а Май…
Май, должно быть, в очереди был третьим. Он возвышался рядом с Сергеем, и разделся немного больше, чем остальные. Из одежды на нем остались его эти очаровательные подштанники и носки, футболка же бесполезным куском материи свисала с обнаженного плеча.
Бирюзовые глаза сверкнули в мою сторону исподлобья.
Ох, сладкий! Так это нарочно? Продолжай.
Я внимательно, не упуская ни единой мелочи, оглядела шедевр, созданный самой природой. Стандартам мужской красоты, что мелькали на экранах гаджетов, ангел не слишком соответствовал, но, Господи, какой же он красивый! Никаких нелепых кубиков на животе, ради которых живут в спортзалах, или этих пугающих узлов мышц на руках и груди – анатомический манекен без кожи, а не живой парень. Нет. Май выглядел иначе, и мне понадобилась вся моя выдержка. Невозможно широкие, развитые плечи, крепкая грудь, плоский живот, сильные руки с тонкими, почти аристократическими кистями. Такое тело не создают искусственно, оно само создает себя.
Ангел смутился под моим взглядом и взялся повторять те забавные движения своего флирта, только теперь они совсем не казались мне забавными. Я невольно облизнула пересохшие губы. Мышцы, что волнами покрывали этот восхитительный торс, ожили, окончательно сводя свою зрительницу с ума. Темная полоса коротких, заметно вьющихся волос тянулась от пупка вниз и исчезала под резинкой штанов, которые я сейчас возненавидела. Такие же у него были на руках, от локтя до запястья – мне это нравилось, но на полной картине завораживало – и немного на груди.
Впрочем, была и странность: полагаю, в противовес сверстникам, Май имел привычку брить только лицо. Но и это мне неожиданно понравилось, причем настолько, что с приторным томлением в груди я приняла свой новый фетиш. Должно быть, с ума сошла! Какая нормальная девушка посчитает небритые подмышки сексуальными? Да, и к черту! Мне отчаянно захотелось опрокинуть невинного соблазнителя на кровать, сложить его руки над головой и изучить каждый волосок на этом совершенном теле.
Я взглянула в яркие голубые глаза. Они излучали восторг, граничащий со страстью.
