Я открыла дверь и вопросительно уставилась на гостью.
– Добрый день! Я ваша новая соседка по крылу! – нарочито бодро и дружелюбно произнесла девушка и будто в доказательство указала взглядом на свои ноги.
Я посмотрела в том же направлении. На ее ступнях красовались новые меховые тапочки в виде, кажется, котов – Китай, должно быть, никогда не научится производить недорогие и одновременно красивые вещи. В руках у блондинки был пирог. Она мне его протянула.
– Вот. Меня Маша зовут, а вас?
– Ивонн, – представилась я, озадаченная новым знакомством.
– Я вижу, вы разговариваете. Давайте, я завтра зайду. Вы возьмите. – Она чуть ли не силой вручила мне домашнюю выпечку на пластмассовой подложке и бодро улыбнулась. – Чай попьете. А я завтра еще что-нибудь сделаю и вместе посидим. Я люблю готовить.
Маша развернулась и, действительно, направилась в соседнее крыло.
Ну… Это было слегка странно. Я поставила пирог на пол подальше от входа и закрыла дверь.
– Что это было? – проговорил Марк, когда я занесла выпечку на кухню и смогла, наконец, продолжить беседу. – Она что тебе там дала?
– Пирог с малиной, вроде бы.
– Большой?
– Большой.
– Не ешь, – голос Марка звучал так уверенно.
Я склонилась над пирогом, стараясь рассмотреть что-нибудь подозрительное, но все выглядело красиво и пахло аппетитно. У меня же планы были мужчину накормить ужином, подарок пришелся очень кстати.
– Почему?
– Не знаю. Поставь в холодильник и не ешь, пока не узнаешь, что это за Маша. Мало ли полоумных людей. А еще лучше выкинь, при встрече скажешь, что было очень вкусно.
– Это грубо.
– Зато разумно и осмотрительно.
Ладно. Это же Марк. Он никогда не станет бросать слова на ветер. Черт, где-то я Машу видела. Осветленные волосы, коса, невысокий рост и черты лица… Точно!
– Разумно! – воскликнула я, открыла шкаф под мойкой и опустила подарок в ведро.
– Что? – Марк как никто умел считывать мои эмоции. Ну, то есть, до Ромы ему далеко, конечно, но тем не менее.
– Она работает на соседней улице в алкогольном. Вчера мне вино пробивала и смотрела так неприятно, исподлобья, как будто я ей сделала что.
– Документы не показала?
Эй, а ну-ка погодите-ка! Я бросилась к холодильнику.
– Показала.
Достала с полки мерло, откупорила и понюхала. Запах показался обычным, приятным, чуть кисловатым, но не более.
– Неужели ты ей нагрубила? – усмехнулся Марк.
Что за чушь?
– Да, нет же! Ма-а-арк, – протянула я ласково.
– Да-а-а? – в той же манере ответил он.
– Я тебе перезво-о-оню-у-у.
– Хорошо-о-о. Только осторожно там, – добавил он, вернувшись к серьезному тону.
Я ответила «ага» и отложила смартфон на стол.
Боже, Нана, ты перевела слишком много бульварных детективов! Ты что, в самом деле, поверишь, будто бы какой-то милейшей девушке понадобилось тебя травить? С другой стороны, зачем я называю ее «милейшей», если это вовсе не так? Лукавишь, мадемуазель Нана, лукавишь. Ох, боже, в голове это прозвучало хрипловатым сексуальным голосом Ромы. А куда мне девать этот странный сон, который не сон, вовсе? Нет-нет, я не сошла с ума. Это точно. Кажется, Мария вчера ставила бутылку не на прилавок, когда пробивала, а зачем-то под него. Это подозрительно. Разве нет?
Ай, была – не была!
Я достала из мусора пирог, упаковала его в чистый пакет, завязала и убрала в холодильник. С бутылкой поступила так же. Буду выглядеть мнительной и бестолковой, но проверю! В конце концов, я не та Нана, что была вчера утром.
Черт! Если в бутылке какой-то яд или наркотик, то Рома мне не просто жизнь изменил, он мне ее спас!
Дышать на мгновение стало чуть сложнее от легкого приступа паники.
Ужин, Нана, ужин! Страхи и расследования потом. А, вообще, для начала дверь входную получше запри.
Два часа спустя у меня был ужин и расценки частной лаборатории. Если бы мне кто неделю назад сказал, что проверка всего подряд на съедобность – процедура весьма и весьма в нашем городе востребованная, я бы не поверила. А вот Марк, например, поверит быстро. Он так хохочет над этими шутками про Питер и черные пакеты.
– Как петербуржец я оцениваю вас в пять пакетов. Ха, ха, ха, – передразнила я брата вслух.
А похоже вышло. Надо же. Я про интонации, само собой.
Откуда только взялась эта Мария? И чем я ей так не угодила? Если, конечно, я не навыдумывала.
Может, ей Рома нравится? Нет-нет. Она продала мне бутылку до того, как у нас с ним некоторая близость сложилась. Не побежал же он, в самом деле, в винный, всем подряд сообщать про желтый стакан и возмутительную соседку. И даже случайно услышанного диалога о симпатиях быть не могло – он другого склада человек.
Стол получился красивый. Я накрыла крышками тарелки со стейками и отправилась будить того, ради кого так старалась.
Мой грех спал на животе, по-детски уткнувшись носом в подушку. Одна нога его была согнута в колене, вторую он вытянул во всю длину. Руки раскинул в стороны. Подол лонгслива задрался, самым бесстыжим образом выставляя на обозрение соблазнительный изгиб мужской талии. Ну, точно грех. А еще грех его будить! Как я после такого поступка с совестью уживаться буду? Черт! Ужин остынет. Бестолковая Нана.
С тихим вздохом я осторожно забралась на кровать, немного подвинула его руку и вытянулась на боку рядом. Из такого положения было лучше видно лицо Ромы. Темные волосы с выгоревшими на солнце светлыми прядями в беспорядке спадали на лоб, и даже в таком положении создавали ощущение тщательной работы стилиста. Разворот широких мускулистых плеч под тонкой материей так и манил прикоснуться, провести по ним ладонью, и по изгибу спины тоже. Я проследила взглядом воображаемую траекторию движения своей руки и облизнула пересохшие губы. Вот бы запустить руку под джинсы.
Никогда раньше особо не размышляла о мужских попах. Вообще толком их не замечала, но вот конкретно эта была сногсшибательно красивой. Боже, я бы ее укусила! Не имею понятия зачем, и вряд ли это понравится ее хозяину, но очень хочу!! И схватила бы, и помяла бы, и пару раз шлепнула…
Попа, будто среагировав на мои возмутительные планы, пошевелилась и снова затихла. Я подняла взгляд на лицо Ромы. Он все так же спал, только брови озадаченно сошлись на переносице – наверное, сновидение какое-то эмоциональное. Он снова пошевелился, но на этот раз как будто немного выгнул спину, а потом невнятно прошептал: «Нана».
Глава одиннадцатая, эротическая – да-да, наконец-то
I’m hot, sticky sweet
