Когда думать смогу.
– Нана, – промурлыкал самодовольный паршивец, – тебя отпустить?
Да!
Нет!
Без понятия!
Помогите!
– Я запуталась. – Ну, то есть, ответить же что-то нужно было. Прозвучало как-то совсем беспомощно.
Рома захохотал, при этом отпустил меня, обхватил рукой за плечи и крепко прижал к себе. Так крепко, что даже немного чересчур. Сквозь приступы смеха он целовал мои волосы и лоб, и больше не походил на возбужденного любовника, скорее на счастливого влюбленного.
– Нана, ты потрясающая девушка!
Да?
Я попыталась посмотреть наверх, но меня опять поцеловали в лоб, как какого-то ребенка. А потом, весьма неожиданно и довольно профессионально одной рукой освободили от халата – никогда бы не подумала, что парни так умеют! Большая ладонь Ромы легла на мою попу и легким движением указала мне направление движения, а когда я обескураженная подобным фамильярным жестом послушно шагнула к душевой кабине, еще и легкий шлепок получила.
На мой возмущенный, я бы даже сказала гневный, взгляд Рома закусил губу и засмеялся. В зеленых глазах плясали все черти, которые у Дьявола в подчинении вообще нашлись. Что происходит?!
– Обнаженную фурию помыть или сама?
– Сама! – взвизгнула я и под хохот Ромы заскочила в душевую.
Он же это нарочно, чтобы меня из себя вывести! Да, ни один…ни один парень еще… Да, я бы в жизни ничего подобного никому не позволила! Я ему что, девочка в баре?!
– Хам, – тихо пробубнила я под шум воды, стараясь не коситься на вид за прозрачной дверью. Рома там заканчивал вытирать тело, и это было сказочно сексуально. Так сказочно, что я запросто могла позабыть о его наглой натуре и увлечься созерцанием.
– Ужас, да? – раздалось за стеклом притворное возмущение.
Конечно, я захохотала, причем с тихим стоном это умудрилась совместить. Прижалась спиной к стене и, запрокинув голову, от души смеялась, слушая, как Рома вторит мне. А потом раздался звонок в дверь, и это было так глупо, что мы продолжили веселиться.
– Нана, у тебя не квартира, а проходной двор. То сестры шастают, то какой-то сосед. – Рома успел одеться и сверкал в мою сторону лукавым взглядом. Я же выключила воду и распахнула дверь душевой, намереваясь выйти.
– Ты куда? – удивился он. – Никуда ты в этом халатике своем без белья не пойдешь. Будь тут. Я сам.
Он поймал мое лицо в ладони, звучно чмокнул в нос и выскочил за дверь.
Я расплылась в широкой самодовольной улыбке, еще и поморщилась от удовольствия. В халатике и без белья, полагаю, мне ходить только при нем. Боже, какая прелесть! Я счастлива! Без понятия, почему, но счастлива.
– Нет, – голос Ромы звучал вежливо и холодно. – Вы кто?
Взяла с полки скрученное чистое полотенце, обмоталась им и выглянула в прихожую. Стало слышно голос гостя, точнее гостьи. Так называемая соседка.
– Какой номер? – тут же задал Рома нужный вопрос. А я пару часов назад и не подумала уточнить столь важную деталь.
– Вы не можете там жить, – отчеканил уже как-то раздраженно мой грех. Его невидимая собеседница замешкалась и попыталась все перевести в шутку.
– Потому что там живет семейная пара, и они сейчас в отпуске.
В интонациях псевдососедки послышалась злоба и паника.
– У Вовки нет сестер, у него два брата.
Удивительно, но странная барышня будучи пойманной на лжи вовсе не собиралась сдаваться, напротив, голос ее зазвучал звонче и агрессивнее.
– Девушка, двоюродных у него тоже нет.
С этими словами Рома захлопнул дверь, и обернулся ко мне.
– Ивонн, где моя куртка?
– Там, – я указала на шкаф. Непривычное обращение заставило вмиг собраться.
Рома вытащил из кармана смартфон и вызвал охрану, попутно сообщив им приметы блондинки. А когда он эти самые приметы сообщал, я сделала для себя большое и важное открытие, от которого стало немного не по себе.
– Вчера в обед, в районе двух, она околачивалась возле парадной. Высветленные русые волосы, ярко-алая помада…
Ярко-алая помада. И почему я сразу не вспомнила?
Глава тринадцатая, сначала пояснительная, потом страстная
Little miss ah innocent sugar me…
– И почему ты сразу не вспомнила? – Рома возвышался надо мной и выглядел чертовски суровым.
– Ну, меня коса, наверное, сбила и…и… И девушка же без помады была. – Я оправдываюсь. Почему я оправдываюсь? – Ну, я же вспомнила, что она мне вино продала.
Было обидно. Сначала сотрудники охраны, все такие вежливые и суровые, дальше полицейские, все такие занятые, хмурые и усталые. У каждого вопросы, бумажки какие-то пиши. Я вздохнула. И Рома тоже. Хоть бы раз что ласковое сказал за вечер.
Мы сидели на его кухне. Точнее это я сидела, а он стоял у кофемашины и делал мне свой волшебный напиток, что совершенно не мешало ему постоянно поворачиваться и отчитывать меня, как дите малое.
– Нана, ты ребенок!
Вот, пожалуйста. Я же говорю! Отвечать не буду.
– Этой ночью спишь здесь. И попробуй, пожалуйста, еще раз вспомнить: ты точно эту девицу не знаешь?
Заладил.
– Не знаю я ее.
Видимо, что-то в моем голосе такое прозвучало, что Рома сменил гнев на милость. Присел у моих ног на корточки и попытался заглянуть в глаза. Как же! Не вышло. Я треугольнички из подола своего свитера сворачивала и вроде как была ужасно увлечена этим занятием. Рома устало вздохнул, бережно обхватил пальцами мой подбородок и заставил приподнять голову.
– Что? – не удержалась я от обиженного бормотания.
– Нана, – на его лице читалось беспокойство и ласка, – прости.
Стараясь сдержать слезы, я до боли прикусила зубами нижнюю губу.
– Черт, девочка моя! – Рома пришел в замешательство. Он сел на пол, рывком стянул меня со стула к себе на колени и крепко прижал к груди. Я ощутила его теплые ладони на своей спине, его ни с чем не сравнимый запах, его губы на своих волосах. Ну, и заревела, как тогда в детстве, когда Кики назвала мою красивую рваную стрижку и разноцветные пряди «форменным уродством».
– Ты ничего не поняла, да? – прошептал Рома.
Ответом ему были беспорядочные глухие рыдания и промокший насквозь красивый лонгслив.
– Нана, малышка, не все люди в мире похожи на твою семью и ее окружение. Пожалуйста, относись к этому чуть серьезнее. Когда человек обнаруживает, что его, даже если вероятно, хотят отравить, он вызывает полицию. Сразу же. Хорошо?
Я кое-как покивала. Воздуха было маловато в таком положении, но покидать надежные объятия я не собиралась.
