– Произошло? Произошло?! Где этот безмозглый тэнгу? Вся моя работа! Вся работа! – несчастный окончательно перешел на вой и снова скрылся в апартаментах.
– Истеричка, – недовольно пробубнил Иму, ступая в комнату вслед за шефом и Горицей.
– Останьтесь тут, – остановил их Лик. – Я сам побеседую. Думаю у него не просто стрессовое расстройство, похоже на хроническое изменение личности.
– Или он психопат, – проворчал аниото.
– Одно другое не исключает…
– Он уже через несколько месяцев стал другим, – Махтаб устроилась в кресле и улыбнулась милой семейной паре. Такие непохожие друг на друга, и такие влюбленные друг в друга. Черт и хищница. Удивительное сочетание. Махтаб, как представительнице рода Рудабе, было дано видеть потоки эмоций – тонкие, едва заметные золотые нити, пронзающие насквозь живые сердца. – Будто одержимым сделался и одновременно рассеянным. То бормотал невпопад, то смеялся, то рвался в бой, снимать, работать, монтировать и постоянно забывал о том, что произошло с нами. Спустя полгода он стал таким, каким вы его увидели. Время для него остановилось. Он больше не считал себя заключенным – просто позабыл об этом. Пытался снимать материал поверх отснятого, – пэри грустно улыбнулась. – Мы не могли ему позволить загубить проделанную работу.
– И вы спрятали пленки? – догадалась Мос.
Махтаб кивнула.
– Мы вынесли все его вещи из комнаты, отдали технику для скрытой съемки и убедили, что он попал в одну из аномалий. Все остальное доработало его безумие. Изо дня в день он начинал свой обзор заново. Не остановился, даже когда одежду свою обратно получил. Он же водяной. Поселился в зарослях плакучей ивы у озера, там и обитал. Если бы не Нобуо, я бы, наверное, тоже разум потеряла. Знаете, тэнгу стойкие. Никогда не задумывалась насколько, пока сюда не попала.
– Чем вы занимались эти годы и где жили?
– Нобуо выстроил дом на болотах. Там и жили, там же дневники, записи, пленки – все наши вещи и материалы. Мы собрали архив. Следили за детьми, за Тварью, потом за вами. С удовольствием отдадим материалы, если нужны. Не хочу иметь ничего общего с этим местом.
– Нужны, – мягко улыбнулся Клеомен. – Где сейчас Нобуо?
– Я здесь, – из ванной неспеша вышел большой лис и запрыгнул на диван рядом с Махтаб. – Звали?
– Мы не сразу поверили, что защита дома больше не держит, – пери непроизвольно прижалась к зверю. – Потом вас отправились искать. Решили первым делом проверить это крыло. Система его первым открывает.
Лис внимательно дослушал Махтаб и обратился в огромных размеров детину.
– Да.
Мос почувствовала себя неуютно из-за сурового раскатистого баса. Да и размеры тэнгу впечатляли. Замкнутые отшельники, ненавидящие людей и вообще всякого, кто осмелится нарушить их покой. Неудивительно, что двухгодовая изоляция не стала для спутника пэри испытанием. Он в одиночестве мог всю жизнь прожить
Из соседнего помещения донесся новый гневный вопль Твари. Махтаб вздрогнула. Нобуо успокаивающе погладил ее по руке и с вежливой улыбкой обернулся к сотрудникам Интерпола.
– Хотите взглянуть на записи?
– Конечно, – Клеомен кивнул.
– Зверобой с птицей и Марусей. Остальные за мной, – скомандовал Лик.
Руся недовольно повела носом. Опять он это делает, изображает начальство суровое и не терпящее возражений.
Когда большая часть группы поспешила за шефом, в комнате воцарилась гнетущая тишина. Скрестив на груди руки, Зверобой замер напротив окна. Выражение его лица не обещало любезностей. Руся растерянно шмыгнула. За прошедшие недели успела привыкнуть, что в ее обществе черт всегда весел, слегка игрив, часто хамоват. Видеть его серьезным и сосредоточенным было странно.
Харикон пару минут сидела с тем же выражением лица, что у Зверобоя. Птица явно была напряжена, растеряна и вообще ощущала себя ужасно. Маруся это кожей чувствовала. Было нечто родное в этой девушке и до боли знакомое.
Поразмыслив, Козлова решила сосредоточить внимание на фениксе. Черт – мальчик большой, со своими бедами сам справится, а вот девчонке помощь явно не помешала бы.
– А почему кожа золотом отливает? – задала Руся первый пришедший на ум вопрос.
Харикон покосилась на ведьму. Взгляд ее выражал и слабость, и высокомерие одновременно.
– Я не глупая, просто в учебниках о таком не пишут, – подсказала причину своего любопытства Руся.
Феникс моргнула раз, другой, оценивая подлинность искренности и доброжелательности в голосе ведьмы, потом неопределенно пожала плечами.
– Так мы же не хотим, чтоб писали… – Харикон смутилась. – Но в целом, это из-за строения базального слоя эпидермиса. Видоизмененные гранулы меланина, защищающие от высоких температур.
– А, – Руся понимающе кивнула.
– Конечно, вся структура эпидермиса другая. Роговой слой вот совсем отличается. Я не сгораю из-за него.
– Интересно, – Козлова кашлянула. Проявлять деликатность ей было внове. Раньше не приходилось никогда, желания не возникало.
Зверобой недовольно покосился на собеседниц. Его раздражали обе: феникс просто в целом, Маруся за выбор мужчины. Нет. В самом деле. Как она могла предпочесть Лика? Эйдолон, несомненно, умен, предан, притягателен для женщин, силен, к тому же бог. Но что, змий задери, она с ее натурой станет делать рядом с этим занудой?! Зверобой подавил волну бешенства, готовую вот-вот затопить разум.
– А волосы белые почему?
– Меланина нет.
– А-а. Логично.
– У меня и феомеланинов нет. Губы вот не розовые.
Зверобой довольно громко скрипнул зубами, чем спровоцировал внимание со стороны обеих своих охраняемых.
– Что-то не так? – не стала играть в молчанку с чертом Маруся. Силы немного восстановились, и разговор давался уже легче.
– Нормально, – сдержанно процедил Зверобой.
– Ты же злишься, – продолжила настаивать ведьма.
Черт заметно смягчился:
– Когда тебя без суда и следствия постоянно обзывают «защитником», попробуй не разозлиться, – он усмехнулся.
От Харикон не ускользнул мягкий ласковый взгляд, которым Зверобой наградил собеседницу. Феникс ощутила вспышку гнева в груди, а следом и боли. Ничего похожего она еще в жизни не испытывала.
– Ты которая из ведьмовских родов? – сердито обратилась она к Марусе. Если до этого момента женщина вызывала у феникса любопытство и симпатию, то теперь гамма чувств усложнилась. Добавились безотчетная зависть и раздражение.
– Козлова, – представилась Руся. – Хочешь, провожу в ванную?
– Хочу. – Феникс покосилась исподлобья на черта. Тот остался невозмутим.
– Пойдем, – Руся дружелюбно улыбнулась и поднялась.
