– Сам знаю, – огрызнулся Зверобой. – Не первый день работаю.
– Нет. Не первый. Но впервые вижу тебя настолько несдержанным и агрессивным. Ты на Иму похож стал.
Харикон с любопытством наблюдала за собеседниками. Она разные отношения между созданиями видела, но с таким столкнулась впервые. Черти, если верить родовой памяти, между собой не слишком ладят и не дружат. Эти дружили и ладили, только как-то странно. Один ласково насмехается, второй обижается и скрывает это за злостью. Чудаки.
К тому моменту, как в гостиную вошли званые гости, она вкусно поела и сладко попила. Клеомен приложил к губам палец, подмигнул и сосредоточил все свое внимание на голосах за приоткрытой кухонной дверью. Феникс кивнула.
– Это что? – Зверобой повертел в руках электронную бумагу с архивом отсканированных книжных листов.
– Текст для перевода, – сощурилась Махтаб. Она уже не была той напуганной благодарной пери. Сосредоточенный взгляд сощуренных миндалевидных глаз изучал черта очень внимательно. От нее не ускользала ни одна деталь.
– Мадам, – Зверобой презрительно фыркнул. – У вас либо образования нет, либо вы плохо учились. Для чего, скажите на милость, нанимают лучшего на территории этой земли переводчика?! Для того, чтобы притащить ему текст на мертвом языке с искаженным маниту?
Зверобой потряс листом в воздухе:
– Что? Ну, что я должен тут переводить? Как вы себе это представляете? – черт швырнул лист на колени тэнгу и начал подниматься, бормоча себе под нос. – Навыпускают невежд. Раньше любой школьник знал. Мертвые заклинания без носителя не переводят. Что за время? Что за создания пошли? Все Ехидна с ее реформами. Я же голосовал против? Голосовал. Но кто стариков у нас слушает? Кто? Никто!..
Вдруг вспомнив о гостях, Зверобой поднял голову, окинул обоих презрительным взглядом:
– Чего сидите? Вон пошли.
Махтаб усмехнулась. Дед попался забавный, с характером. Она не ожидала, что нелегальными переводами занимается кто-то столь почтенного возраста. Хотя содержать вот такой дом на одну только пенсию точно не получится. Она достала из сумки оригинал книги.
– С таким носителем?
Дед обернулся. Он уже успел до входной двери полпути пройти, чтоб нерадивых клиентов выпроводить. Недоверчиво вгляделся в переплет, пожевал губы и пошел обратно.
– Ну? – нетерпеливо спросила Махтаб спустя почти десять минут. Старый черт внимательно и сосредоточенно изучал рукопись.
– Почерк паршивый у мужика, – спокойно констатировал Зверобой и едва сдержал смешок, услышав раздраженное сопение пери. – А вообще, у вас проблемы.
– Какие? – не поняла женщина. Тэнгу рядом напрягся.
– Клеомен! – позвал черт, стряхивая маску. – Автор Арно Гуфо.
Махтаб прошептала проклятия, когда в комнате оказались знакомые лица.
– Доброй ночи, – вежливо поздоровался второй сотрудник Интерпола. – Ну что? Будем оформляться по собственному желанию или в розыск объявлять?
– Может все-таки выдернуть одного из шефов? Или Козлову? – Зверобой с надеждой взглянул на Мос, но кошка только поморщилась.
– Вы ее заездили. Особенно Лик. Он без ее пыли уже никуда. Теперь еще ты. – Она махнула рукой. – С визуальным анализом я и сама справлюсь. Не переживай. Лучше иди помоги оформить пропуск на Харикон. Они давно пропадают, а девушка – твоя подопечная.
В этот момент дверь открылась и в кабинет «4А5» вошла раскрасневшаяся от смущения и смеха феникс, а за ней следом Клеомен.
– И они всегда так? – взгляд его светился теплом и весельем. Мос немного нахмурилась. Когда это Клеомен так общался с женщинами?
– Всегда, – Жар-Птица обернулась к собеседнику.
И когда это женщины позволяли себе такие нежные взгляды в адрес ее черта? Кошка почувствовала себя нехорошо.
– У нас есть пропуск, – Клеомен переключил внимание на Мос, и ей тут же стало лучше. На нее он смотрел иначе: ласково, с восхищением, любовью и страстью.
– Над чем смеетесь? – как можно непринужденнее поинтересовалась она.
– Хотелось бы знать, – зло поддакнул Зверобой, напугав Мос. Она взглянула удивленно сначала на него, потом на Клеомена.
– Потом объясню. – Клеомен подвинул свой стул вплотную к Мосвен и сел рядом, не сводя с нее влюбленных глаз. – Что думаешь про код?
– Я еще не успела про него подумать, – кошка смутилась и отвернулась к экрану. Ей было немного не по себе. С одной стороны, она прекрасно понимала, что ревнует. С другой стороны, к чему ревнует? Он же не из тех мужчин, которые, получив долгожданную добычу, теряют к ней всякий интерес и постепенно находят себе новую. Так могут поступать коты. Про чертей она ничего подобного не слышала. К горлу подступила паника из страхов и воспоминаний. Ее уже бросали вот так. Бросали.
Теплая ладонь легла ей на затылок, даря покой и ласку. Мос глубоко вздохнула и покосилась на Нефера. Лицо его озаряла улыбка открытая и лукавая одновременно. Снова увидел ее страхи и снова над ними смеялся.
– Плохой, – обиженно, беззвучно проговорила Мосвен и углубилась в расшифровку рукописи.
Благодаря прошлому месту работы у нее был доступ к базе криптографов Института Криминалистики. Не то чтобы она знала заведомо, что пригодится, просто тихонечко не теряла связи. Кто знает, что из прошлого понадобится завтра?
– Как думаешь, ночью тут кому-нибудь нужна бухгалтерия? – прошептала Мос и услышала ответный смешок Нефера.
– Значит, права. Не нужна, – пробормотала кошка. – Пусть хоть раз техника поработает с пользой, не во славу пасьянса.
Харикон сидела на стуле возле входа и пристально наблюдала за происходящим в кабинете. Клеомен и его женщина работали. Зверобой стоял у триплекса и созерцал вид предрассветного города. Сначала ревнует и бесится, потом сажает подальше от себя и игнорирует. Феникс устало вздохнула. Книга, вокруг которой было столько суматохи, лежала на столе посредине комнаты на странном овальном предмете открытая и страницами вниз. Перевести ее чертям удалось, но получилась белиберда, и потому они единогласно решили, что столкнулись с неким кодом. Харикон взглянула на женщину-оборотня. Стройная, гибкая, красивая, вся такая изящная, почти идеальная. Даже волосы уложены идеально. Еще и умная. Поднятая с постели посреди ночи и запертая в центре топей Мосвен смотрелась одинаково потрясающе, словно актриса перед камерами.
Харикон подняла подол рубашки и полюбовалась на свои ноги. Она тоже выглядела потрясающе. Всегда потрясающе желанной и идеальной. Довольная собой Жар-Птица заулыбалась, почесала затылок, взлохматив белые пряди, и замурлыкала под нос песенку, которую услышала в машине по дороге в Интерпол.
Зверобой исподтишка следил за навязчивой девчонкой. Худая, наглая, упрямая, неопрятная, волосы в разные стороны торчат, слуха нет (фальшивит так, что морщиться охота), белесая, будто старуха, а манит так, как ни одной нимфе или пери не дано.
