История тринадцатая
Время, знания и реальность
Я помню все, и не помню ничего одновременно. Мне больше не нужны учителя, чтобы выжить в этом странном мире. Никакого Трикуписа. Какое счастье! Стоит мне взглянуть на создание, и я точно знаю его природу, я даже по имени его позвать могу. По тому имени, которым создание зовет моя истинная мать. Здешние обитатели ошибочно считают ее подобной себе, и она никогда не исправляла их, всегда позволяла заблуждаться на свой счет. Великая Нинхурсаг или Пустоши, как решили ее величать когда-то. Она – жизнь этой планеты, ее маниту, единый дух, она существует в каждой живой клетке в каждый момент времени. Для тех, кто зависит от пространства и времени, понять структуру ее организма представляется крайне сложным. Мне в том числе. Мои мысли линейны, ее – нет.
Земля в Иномирье, откуда я считал себя родом, представляет собой ее структурного близнеца. Что-то вроде отражения в зеркале, которое она чувствует так же сильно, как саму себя. И, наверное, все. Большего мне осознать пока не удалось.
Я чувствую себя сильным, сложным и всегда. Но, что это значит, объяснить не могу даже самому себе.
Из личных записей Константина Ивченко
Ярослав беспомощно заломил руки. Дочь сидела напротив него на диване и, склонив голову набок, внимательно рассматривала отца любопытным чужим взглядом.
– Ты уверен, что с ней все хорошо?
Костя утвердительно кивнул.
Женя переключила внимание на Ивченко и улыбнулась. Крылья с тихим шорохом расправились за ее спиной и вновь опустились.
– Она не привыкла еще.
Ярослав с ненавистью взглянул на парня. Он сам себя не понимал. Как оказался настолько беспомощным? Как Вселенная допустила, чтоб он, великий Атум, потерял власть над происходящим?
– Папа, – проговорила Женя знакомым ласковым тоном. – Не бойся. Когда ты боишься, погода портится. Ты так весь пригород моросью холодной зальешь. А у соседей, между прочим, виноградники.
– Виноградники, – передразнил тихо Ярослав, но сразу приободрился. Дочь ворчала на него только в тех случаях, когда была совершенно здорова и спокойна. Он даже на мелкого недолешего злиться перестал.
– Как мог простой божок сделать с ней такое?
Костя задумчиво покусал губу.
– Я не знаю. Мне вообще-то сейчас сложновато тоже. Не каждый день понимаешь, что вся твоя жизнь иллюзия, ты не тот, кем себя считал. А у меня это, заметьте, уже во второй раз. К тому же в памяти такая каша. И еще со зрением…
– Ых, – раздраженно отмахнулся от парня Атум и вскочил с места. За окном сверкнула молния, над самой крышей оглушительно громыхнуло.
– Папа! – одернула его Женя.
– Потерпят, – проворчал Ярослав.
– Люди, которых я считал своей семьей, забыли меня. А я и человеком-то никогда не был. Как вы вообще проверяли мою биографию? Все же белыми нитками шито, не так чтоб очень грубо, но тем не менее.
– Вот ведьма! – Над крышей раздался новый раскат грома. Ярослав подошел к окну, распахнул его и прокричал в сад. – Ты везде и всегда! В каждый момент времени! Что змий задери, за игру ты устроила?!
– Папа!
– Ну, что «папа», «папа», – проговорил уже спокойнее Ярослав. – Я Атум. Я должен все знать. Я так долго планировал все, реализовывал. Моя дочь, моя жизнь, мой основной проект. Что вообще происходит? Почему я ничего не контролирую?
– Ну, твой основной проект в порядке, – успокоила его Женя. – «4А5» зарекомендовала себя именно так, как ты и планировал, даже раньше намного. Теперь они вне структуры. Документацию я проверила. Все в порядке. Официальное согласие земель-участниц у нас есть. Отказов не поступило и уже не поступит. Поздно. Срок вступления договора в силу миновал. Все! С Интерполом покончено. Теперь группа Ликурга подчиняется тебе, а ты отчитываешься непосредственно перед советом руководителей земель. Добро пожаловать в мир, особая организация специальных расследований. Единственная проблема, которую я пока не решила – это физический адрес. И то просто не успела. Зато у меня теперь крылья есть, я мобильная и хоть из толпы выделяться не буду…
– С крыльями-то?! – возмутился Ярослав. – Не выделяться?
– Не придирайся к деталям, – деловито оборвала его дочь. – Я чувствую себя прекрасно, а если верить Косте, то еще и жить теперь буду сильно подольше, чем человек. Ты разве не об этом мечтал? Привыкнуть только надо, и научиться не сшибать вещи. Все. Ты создаешь проблему на пустом месте.
– И ты в нее влюблен, да? – обратился Ярослав к Ивченко.
Костя сначала кивнул, потом покосился осторожно на Женю. Та в свою очередь удивленно на него посмотрела.
Атум усмехнулся.
– Я страшный, но она хуже. Мучайся, благословляю, – с этими словами Ярослав покинул комнату. Он чувствовал необходимость прогуляться по саду и привести мысли в порядок. Дочь права. Поливать дождем соседей и обрушивать на собственную крышу грозу глупо. К тому же он не ощущал в Жене неисправностей. Теперь ее маниту текло и переливалось нежным, стойким здоровьем.
– Ты обманула не только меня и всю вторую группу аналитиков, но и дурачка, который парню кровь изменил, – обратился он к ближайшей золотой яблоне. – Зачем? Ты не могла не знать его жизнь, если он твой сын. Так зачем? Что за странная игра с моей дочерью?.. Нам надо встретиться и побеседовать.
В кармане задребезжал наушник. Ярослав нехотя достал и зацепил клипсу.
– Да, госпожа Ехидна… Что? Какие волчицы? Эйдолон и Козлова работали с жандармерией? Да, я в курсе, – соврал Атум, ощущая, как от маниту в пространство тянутся новые потоки ярости, насыщая атмосферу электричеством. – Ребята работают, готовят отчет. Как только я его получу, договорюсь о конференции совета по первому делу ООСР. Нет, госпожа Ехидна, физическим адресом занимается мой секретарь. Да, и по пробному делу школы Арно я тоже предоставлю отчет. Да, я понимаю, что мы действуем на вашей территории. Что? Кто? Нет… Да, он имел право вмешаться. Да, сын Пустошей. Пустошей. Да, он тоже мой сотрудник, его оформля… Нет. Вам не о чем волноваться. Да, я позвоню советнику. Понял. Всего доброго.
Ярослав снял клипсу и вместе с окружающим пространством прогромыхал:
– Мелкий!
– Она? – обыденно уточнила Маруся.
– Она, – согласился Инмутеф, сурово глядя на молодую беременную волчицу. Девушку целой и абсолютно невредимой Руся обнаружила в подвале «Красотки» в комнате домового.
Лик с усмешкой наблюдал за сменой эмоций на лице Нечери. Хищный божок много вещал о незаменимости Рыжика, но никогда не чувствовал ее по настоящему и не ценил. Она гораздо умнее, чем может или хочет казаться. Веснушчатый нос недовольно сморщился, когда бывший работодатель перевел на нее подозрительный и одновременно восхищенный взгляд. На ее лице мелькнуло раздражение, усталость, смирение, а потом она вдруг лучезарно улыбнулась. Лик рассердился.
