– Рыжик, ты забыла, что я психолог? – резко прервал ее Лик. Он собрался и дальше возмутиться, но Руся не позволила.
– А чего ты тогда любовью назвал?!
– С позиции восприятия Ехидны! Какая разница! Ты зачем экран выдрала?!
– А! Так он мне не нужен. – Руся тут же успокоилась и сунула богу в руки ощерившуюся оголенными проводами деталь системы безопасности. – Подержи, пожалуйста.
– Пожалуйста, – сердито повторил бог. – В следующий раз предупреждай заранее.
– Ты сам попросил вскрыть, – пожала плечами ведьма.
Лик застонал, нервно усмехнулся и присел на трюмо у стены. Будет крайне сложно изложить в документации, что произошедшее с ЛиСом – результат работы эксперта.
Эксперт меж тем создал внешние модули и уже подключился к системе.
– Еще минут десять и вытащу все данные.
– Жду, жду, – вздохнул Эйдолон, прикрыл глаза и оперся затылком о зеркало. Это только одна Козлова у него на попечении, но сейчас же еще вторая прибудет. Бог снова едва слышно застонал.
– Сам выбирал, – пробубнила Руся.
– Сложно не выбрать, когда тебя так целуют, – парировал Лик. Перед глазами у него всплыла сцена из кабинета, и тело мгновенно откликнулось на сладкие, бережно хранимые воспоминания.
– Да не помню я! – Рыжик обернулась к Лику. Брови ее были свирепо сведены на переносице, и от этого взгляд покрытых серебряной пленкой глаз выглядел пугающе. Бог улыбнулся. В таком виде она тоже ему нравилась. Она любая ему нравилась.
– Намек понял. Ночью напомню.
Брови встали домиком, придав лицу хозяйки беспомощное, детское выражение.
– Я не это имела в виду…
– А я это. У тебя там дым идет. Это нормально?
Маруся взвизгнула и вернулась к покорению ЛиСа.
Со смешанными чувствами глядя на свое отражение в зеркале, Женя медленно развела крылья в стороны и так же медленно сложила их за спиной. Огромные, шуршащие, желтовато-белые, они совсем не походили на романтичную пушистую карнавальную атрибутику из мира людей. Почему-то именно с этими глупыми украшениями ей пришло в голову сравнивать новые части своего тела. При отце она старательно храбрилась, забивая все страхи поглубже, – обмануть Атума возможно только обманув себя, но наедине с собой понятия не имела что думать, что чувствовать и как дальше жить. Она вспомнила холодное выражение глаз Дингира и поежилась. Гиена не показался ей пограничным, как утверждал профиль Ликурга. Была в похитившем ее божке какая-то многоликость – единственная ассоциация, порожденная личным контактом. Женя нахмурилась, пытаясь проанализировать воспоминания.
– Че думаешь? – раздался позади голос Кости.
Испуганно взвизгнув, она развернулась лицом к источнику вероятной опасности. Раздался грохот падающей мебели и веселый звон бьющегося стекла. Женя еще раз вскрикнула, на этот раз с отчаяньем и плотно прижала крылья к спине.
– Хорошая реакция! Взлететь ты не попыталась, но в готовность привела. Видать для боя их используют, – обрадовался Ивченко.
Женя застонала и едва не расплакалась.
– Папина коллекция фиолетовых слонико-ов!
– Да-а-а, – Костя оглядел осколки. – Они действительно были ужасны, а вот тумбочка уцелела. Хорошая тумбочка. И шкаф целый. Зеркало не пострадало вообще.
– Это не шкаф. Это двери в гардеробную. Ты ужасен!
– А ты прекрасна, – легко с мягкой улыбкой парировал он, приведя собеседницу сначала в удивление, а затем в смущение. – Только лак на ногтях потрескался.
Она покосилась на свои пальцы. Воспользовавшись моментом, Костя приблизился.
– Какая разница, как ты будешь уникальна в этом мире? Что раньше, что теперь – не вижу разницы.
В это мгновение она не выглядела той неприступной горделивой зазнайкой, какой он привык ее видеть. Перед ним стояла напуганная нежная милая девушка, и Костя не собирался упускать свой счастливый билет. Совсем скоро она вновь превратится в дочь Атума и нарезай потом круги, жди удачи неизвестно сколько. Если она способна переупрямить Ярослава Сергеевича, то способна переупрямить все что и кого угодно.
– Ты очень красивая.
Она подняла голову и оказалась в плену влюбленного нежного взгляда. Костя и не пытался скрыть свои чувства, напротив.
– И очень умная.
Женя сердито сощурилась. Откуда-то из глубины сознания поднялось ехидство.
– Что? Умнее тебя?
– Ага, – Ивченко, к ее удивлению, легко и искренне согласился. – Почему нет?
Ехидство ушло, уступив место растерянности.
– Можно я тебя поцелую? – не стал изменять своей предельной простоте и честности Костя.
– Я… В смысле? – прошептала Женя.
– В смысле в губы. Хочешь, могу сначала у папы твоего спросить? Он в целом не очень-то и страшный, если так подумать. Я ему уже все равно сказал, что люблю тебя. Хуже точно не будет.
Женя смотрела на этого странного лешего и не верила своим ушам.
– Ты сказал что?
– Что люблю тебя.
– То есть он не предположил, как обычно, а ты действительно ему это сказал?
Костя кивнул:
– Так поцеловать можно? Или сначала к Атуму?
Женя тряхнула головой, стараясь собраться с мыслями и не отвлекаться на странную слабость в теле от взгляда и слов бесцеремонного прямолинейного вечно взъерошенного студента из Иномирья. Весь какой-то нескладный, простой, тощий, симпатичный, но не так чтобы красавец. На нее горячие взгляды бросали создания мужского пола намного заметнее и роскошнее этого… Этого… Она даже эпитета толком подобрать не могла.
– А если я скажу «нет»?
Костя пожал плечами:
– Ну, я попозже спрошу еще раз.
– Я могу другого встретить, – Женю странный диалог и возмущал и забавлял одновременно.
Леший лучезарно улыбнулся.
– У меня преимущество. Мне нравится твой папа.
Девушка нервно хихикнула и дернула крыльями.
– Так можно или нет?
– А если я уже влюблена? Ты об этом не думал?
Она с тревогой наблюдала за его лицом. Ей никак не удавалось поймать себя хоть на какой-то однозначной мысли или эмоции.
– Думал. И в целом слегка ревную, хотя пока не определил к кому.
Спрятав руки за спину, Женя начала медленно отступать назад, пока не уперлась спиной в зеркальные двери гардеробной. Она наконец определилась с первой своей четкой догадкой. Этот парень выглядел, как человек, говорил, как человек, но внутри него пряталась сила, превосходящая все человеческое. Он последовал за ней.
– Это ведь простой вопрос. Да или нет? – Его шепот заставил Женю вздрогнуть. Костя склонился к ее лицу и, глядя на чуть приоткрытые губы, добавил: – Одно слово и я исчезну из твоей жизни. Только ответь прямо, не говори эти «если». Я никогда не считал, что один такой влюбленный в тебя или один такой, кто отважится пойти против твоего отца.
