— А ты изменился. — не могла не отметить я. — На простого охотника уже мало похож.
— Так и ты уже не ведьма. — хохотнул он. — Помнишь, какая была? Глаза горят, волосы торчком — а теперь одна тоска черная.
Я опустила взгляд. Да, тут уж кто бы говорил, но точно не я.
Оказалось, охотник — имени своего он так и не назвал, то ли не желая, то ли опасаясь — уже не первый месяц служил в личной охране Государя, прозванной грачами. Набирали туда пусть и не всех желающих, но не особо тщательно, и проникнуть труда не составило.
Как оказалось, правитель из моей бывшей большой любви был аховый.
Сначала его руками убрали Орден, навели какой-никакой порядок, а потом возникла проблема. Талар не желал слушать никого, а убить его не получалось, отчасти по моей вине.
Страна сыпалась, как карточный домик. То и дело соседи выгрызали кусочки, земли становилось все меньше. На дорогах было не проехать без охраны, в каждом городке устанавливалась своя власть. Оказалось, что быть правителем — это не только казнить и миловать, но еще и тяжелый, сложный, совершенно непонятный Талару труд, в котором надо уметь искать общую выгоду, договариваться сразу со всеми и идти на уступки. И то, что он со своим мелким поместьем управлялся, никак ему не помогло. С уступками совсем плохо дело пошло, и торговля с соседями тоже канула в лету.
Понемногу мы превращались в какой-то проклятый угол, который все обходят стороной и делают вид, что ничего не происходит.
Теперь же Талару приходилось круглосуточно отбиваться от нанятых всеми подряд убийц, а в перерывах тратить время на меня. Просчитались все — и люди, мечтающие возвести на престол прямого наследника, и те, кто считал, что им будет легко управлять, и те, кто решил в случае чего его попросту прикончить.
Но теперь защиты у него не было. К ни го ед . нет
Не очень понимая, что я делала, я дала ему такую защиту, которая никому не доставалась. Я умудрилась нарушить разом все правила — нормальной ведьме в голову бы не пришло расстаться с прядью волос, облегчая поиск всем желающим. Про влюбленность и приступ сентиментальности и вовсе говорить не приходится…
Но никакой амулет не будет защищать тогда, когда ведьма, его сотворившая, начнет тебя ненавидеть.
Сезон охоты за рыжим скальпом был открыт. Какова моя роль во всем этом, охотник не сказал, только улыбался загадочно.
Мы ехали больше трех суток. Я, пользуясь редкой возможностью, отъедалась и отсыпалась, стараясь восстановиться как можно быстрее.
Охотник снабдил меня крошечным кинжалом в тонких ножнах. Ремешками он крепился на икру или чуть выше запястья, полностью сокрытый рукавом.
— На всякий случай. — затянув последнюю завязку, охотник провел рукой, проверяя, не слишком ли выпирают ножны под тканью.
На четвертые сутки запахло морем.
Вокруг было бесснежно, словно и зимы тут не было. Деревья с хрупкими зелеными иглами безмолвными стражами замерли у дороги. Природа тут не замерзла, а словно затаилась в прозрачной, беспокойной дреме.
Дом из сероватого камня появился как-то внезапно, хотя я ни на секунду не отодвигалась от окна, жадно разглядывая невиданный и величественный пейзаж. Он стоял на высоком утесе, а дальше, под обрывом, мерно шумела серо-зеленая пенистая бездна.
— Родовой дом. — обронил охотник за моей спиной. — Он думает, что здесь будет в безопасности.
— Но это ведь не так. — от моих слов на стекле проступает туманная дымка и тут же тает. — Он в опасности везде.
— Жалеешь его? — спиной ощущаю напряженный взгляд. Медлю.
— Того, каким он был — жалею. — наконец ловлю за хвост свою мысль. — Того, кем он стал сейчас, жалеть не за что.
У входа нас ждали — десяток грачей выстроились темным коридором. С каждым шагом дом вырисовывался все четче — тонкие оконные рамы, коричневатые прожилки камня.
Минуя последнюю пару грачей, я сбилась с шага. Сердце трепыхнулось у горла, напомнив несчастную птицу в клетке.
Любовь эта та же золотая цепь, которой ты добровольно приковываешь себя к человеку, не зная, рад он этому будет или попытается эту цепь разорвать. Только вот если уж не удержалась и позволила этой ниточке протянуться — будь добра, прими и терпи.
И то, что сердце будет заходиться, и то, что почуешь всем своим существом, еще не видя.
Самым краем глаза заметив и упрямый подбородок, и каменно-безразличное лицо, и старательно отведенные глаза, я поклялась больше не врать себе.
Хотя бы в самом-самом важном.
Охотник, почуяв неладное, ухватил меня на плечо, предупреждающе сжав, и подтолкнул вперед. Кто знает, чего мне стоило уйти, не обернувшись…
Глава 31
— Спокойно. — сквозь зубы командовал провожатый. — Никто не должен знать, что мы знакомы, а что этот сожженный жив — тем более никому! Понятно?
— Поняла, не дура. — пробурчала я, медленно обретая почву под ногами.
Охотник оглянулся и прошипел мне на ухо:
— Ночью поговорим.
Время до ночи тянулось дольше, чем вся моя предыдущая жизнь.
Свеча давно догорела, а новую достать было негде. Я проверила кинжал в ножнах, еще раз ощупала серьгу, повалялась поперек кровати. Казалось, обо мне все забыли.
В комнате было темно хоть глаз выколи, а за окном — бесконечно-звездное небо, отражающееся в воде, словно вишу я прямо там, меж колючих холодных огоньков.
Скрип замка застал врасплох. За дверью было светлее от далекого, живого рыжего огня, на мгновение выглянувшего в прямоугольнике входа. Человек тенью скользнул внутрь, закрыв дверь.
— Ты меня тут неизвестностью уморить решил? — накинулась я на охотника. После недолгого света тьма казалась еще гуще. — Хоть бы свечу оставили, изверги!
Мужчина неопределенно хмыкнул и замер в центре комнаты.
На секунду решила, что все пропало. Кто-то заметил, узнал, понял, и пришел теперь вместо охотника, чтобы развалить весь их непонятный план…
Не знаю, чем я думала, но в два шага оказалась рядом, вытаскивая непослушными пальцами оружие. Короткое лезвие на секунду отразило слабый звездный свет и тут же полетело куда-то в угол, а обе руки оказались в захвате жестких пальцев.
Решив продать свою жизнь подороже, я отклонилась назад и попыталась ударить его лбом в подбородок. К сожалению, для этого пришлось бы подпрыгнуть, чего я не учла.
В голове что-то щелкнуло. Мужчина резко выдохнул, получив ощутимый удар по ребрам.
— Мир? — сдавленно прошептал он, не выпуская моих рук.
Я все-таки пнула его еще разок, а потом разревелась.
— Я думала, что все провалила. — мрачно сообщила я, размазывая слезы по щекам. — Посмотрела как-то не так, что ли…
