— Очень хорошо смотрела. — одобрил рыцарь. Он, похоже, не совсем понимал, с чего начать разговор.
Впрочем, я тоже не знала. Но всегда же можно увернуться от неудобной темы!..
— Выкладывай свой план. — попросила я.
— Почему мой? — удивился он. В голове мне почудилась улыбка.
— Потому что больше никому в голову не придет меня спасать! — рассердилась я. — Убили бы Талара и все, никому бы и дела до меня не было. Это вы двое себе какие-то долги напридумывали, а теперь возвращаете.
— Все не совсем так. — тихо отозвался он. — Твоя роль намного больше, чем ты можешь себе представить.
Однако я разозлилась еще больше.
— Да какая такая роль? То Талар бормочет про детей и мою важность, ну он-то ладно, ненормальный, а вы куда?
Не заметив, повысила голос, и рыцарь закрыл мне рот ладонью.
— Тише. — и с каким-то даже раздражением уточнил. — И что он тебе предлагал?
Я бешено повращала глазами и прицелилась укусить его за палец. Рука отдернулась.
— А что? — съехидничала я, на всякий случай отодвигаясь подальше. — Ревнуешь?..
Я ожидала, не знаю, оправданий или язвительного ответа, но все пошло не по плану.
— Конечно. — спокойно отозвался тот. — Я не могу предложить тебе многого. Уж точно не столько, сколько предлагал он.
— Предложить? — я закусила губу. Нет уж, второй раз я не стану рыдать. — Это когда он меня поил всякой дрянью? Или когда на цепи держал? Когда за волосы волок? Откуда вам всем понятно, чего мне надо, если никто и не спросил?..
Конечно, никакого плана мне никто не рассказал. Ну а как же.
— Завтра утром он будет тут. — рыцарь шагал из угла в угол. — К вечеру съедутся важные гости. Тебя, скорее всего, засунут куда-нибудь в подвал, связав для верности. Кто-нибудь тебя освободит, но тебе надо добраться до центрального зала. Там на стене-гобелен.
Он останавливается напротив меня, садится на корточки. Наощупь находит правую ладонь, сжимает.
— Тебе придется при всех проколоть палец или порезать руку так, чтобы твоя кровь попала на гобелен. — произносит он. — Только осторожнее, прошу. Нас тут не так много, чтобы вступать в открытую борьбу. Только после того, как ты это сделаешь, у нас появится шанс.
Я попыталась припомнить что-нибудь о ведьмовской крови и Большом гобелене, но ничего в голову не шло. Наверное, потому что там творилась полная каша, и не по моей вине.
— Так не пойдет. — заявила я и выдернула руку. — Тут о серьезных вещах говорить надо, а я думать не могу. И подальше сядь, договорились?
Я поклялась всем чем можно, что никуда не полезу помимо указанного маршрута, буду осторожна, как мышь, и ни за что не начну самодеятельность. Ну, а что я еще могла обещать?
Рыцарь тяжело вздохнул — зная меня, в клятвы верилось не особо — и молча растворился за дверью.
До рассвета оставалось пара часов, и нужно было поспать.
Даже если меня спасут, что мне делать дальше? Вернуться обратно и сгинуть в лесах? С идеей стать-таки нормальной ведьмой пришлось прощаться — не знаю уж, временно или насовсем.
Ну не хочется мне терять все эти неудобные, невыносимые, огромные чувства.
Но ведь Грая пила зелье? Зачем, если ритуал убил бы все эмоции?
Ох, что же я такое важное упустила?..
Талар и рассвета не дождался — примчался еще по предутренним сумеркам, выдернул меня из постели и потащил.
В башню.
По дороге я предавалась печальным размышлениям о всех принцессах, запертых в башнях, и недогадливости драконов. Даже попыталась было спеть, да не дали.
— Я спрыгну вниз и разобьюсь. — пригрозила я Талару в спину. Тот дернул плечом и пожелал удачи.
Не в настроении, видать.
Правда, потом я рассмотрела башню изнутри и поняла, что он имел в виду. Нет, окна там конечно были, но туда едва пролезала моя рука, застревая в локте. Чтобы выброситься из этих бойниц, мне пришлось бы предварительно мелко разрезаться.
Зато не связали. И кинжал до сих пор не нашли. Точнее, его и не искали вовсе.
Теперь придется ждать вечера.
— Да что за жизнь. — бормотала я. — То ли дело раньше было!.. то в тюрьму, то на костер, то по кустам прятаться…а теперь сиди и жди, сиди и жди…
Дорогие читатели! Если вам понравилась история и вы дочитали до этого текста — пожалуйста, сделайте автору приятно и подпишитесь)) А если еще и в комментариях напишете — будет совсем замечательно!)
Глава 32
…внизу шумели.
Эхо поднималось по винтовой лестнице, металось между стен и просачивалось под дверь.
Похоже, там было весело. Может, даже вкусно. Меня подбрасывало от желания начать уже что-то делать, но не выковыривать же кинжалом дыру к замку?
Талар сделал огромную ошибку, перестав поить меня зельем. Оказывается, трезвая и злая я способна всерьез прикидывать, как прогрызть дверь зубами…
Охотник ввалился в комнату, первым делом бросив мне простое темное платье.
— Переодевайся. — коротко скомандовал он. — Волосы прикроешь, спустишься по лестнице вниз, по коридору до конца, опять вниз и направо, запомнила? Потеряешься — иди на шум, там толпа. Прислуги много, внимания не должны обратить. Добежишь до гобелена и стой рядом, жди сигнала. Оружия ни у кого не должно быть, кроме охраны, даже у Талара — на приемах не принято. Главное, не попадись ему на глаза и не задевайся с черными, жди нас. Ясно?
— Ясно, ясно. — я протискивалась в узкий ворот. — Ведьма без сил, охотник-недооборотень и рыцарь, сожженный за помощь темным силам — отличная компания для свержения государя!
— Удачи. — шепнул охотник, выпуская меня в коридор. — Если все получится, и познакомимся заодно. А нет — так все равно нам не жить.
Под эту не самую жизнеутверждающую речь я поправила тонкий платок, натянув его пониже на лоб, и побежала вниз по лестнице.
Коридоры этажа были наполнены людьми — вовсю шла подготовка комнат. Я юркнула за спину высокой служанки, несущей стопку простыней, и вместе с ней спустилась на первый этаж.
Тут уже попадались грачи. Видимо, другой охраны Талар не признавал, или больше ничьей верности не снискал? Черных воинов сторонились.
Выдохнула, спину выпрямила, глаза опустила. Я имею полное право тут бродить…
…с этими мыслями я и проскользнула в зал.
Надо было сразу догадаться, что никакого плана не было.
Я вдоль стены брела по залу, стараясь не поднимать глаз, благо таких невидимок в неприметных платьях тут было не перечесть.
Зал был поделен на две части — большая, в светлых тонах, украшенная картинками и нежными занавесями, и совсем маленькая, темная. Словно капитанская рубка, она выдавалась полукругом, приподнятая над полом и украшенная хрупкой лесенкой. По светлой части прохаживались люди, а вот темная… обходили осторожно, стороной. Не смотрели, но сторонились.
