Оскорблять свой эльфийский взор кровавым убийством принц не захотел, поэтому изящной подсечкой отправил лису кувырком.
Лисица прокувыркалась несколько метров, собирая пыль и сухие листья, потом шмякнулась набок, расползлась облаком густого дыма и заорала человеческим голосом:
— Ты совсем что ли, оглобля рыжая?! Ты копыта-то свои в стойле держи, мерзота носатая! Я щас все свои синяки пересчитаю и зубы твои считать начну, волосатый!
Ферваниэль, приоткрыв рот, разглядывал прекрасную и скудно одетую незнакомку. В волнистых, темно-русых волосах запуталась хвоя и мертвый жук. Огромные желтые глаза пылали огнем, смуглые щеки сияли румянцем, грудь вздымалась…
Разглядев грудь, принц смутился окончательно и перестал воспринимать звуковое сопровождение.
Леди, не дождавшись никакого объяснения столь свинского поведения, лягнула Ферваниэля под коленку, расквасила ему нос маленьким, но твердым кулачком и с видом победителя удалилась в чащу.
С тех пор принц пропал. Он грезил желтоглазой лисицей во сне и наяву, наотрез отказался от переезда и окопался в подвале старого дома. Жизнь заиграла новыми красками.
На каждую лису он смотрел с восторгом, а к одной даже подошел познакомиться, но тут настигла принца новая печаль — он краснел, мычал, мямлил и стеснялся так отчаянно, что даже обычные лисы смотрели на него с плохо скрытым презрением.
Тогда-то он и решил немного выпить, чтобы разговор завязался хоть как-нибудь.
Благо весь народ покинул свои дома, не озадачившись перевозкой личных кладовых…
Именно в тот день лисица Леда, девушка из крайне приличной семьи, вольная слушательница сокращенного курса по гибридному скрещиванию растений в Доме жизни, отправилась на три месяца в экспедицию вместе с факультетом водных магов для создания в пустыне Мехшери зеленого оазиса.
Пока Леда пересекала пустыню, обмахиваясь веером и щуря желтые оборотнические глаза на такое же желтое море песка, принц каждый день ждал ее на той тропинке, слегка злоупотребив вином.
Через три месяца он уже не очень помнил, зачем с утра после первой полбутылки идет гулять, и вся затея переросла в привычку…
Я смеялась так, что разлила чай на стол.
— Прости. — пробормотала, отдуваясь, и пристроила голову на руки. — То есть мне очень жалко твоего друга, но…
Вспомнив в красках изображенную Миком попытку совратить ошарашенного лиса, которого тот издали принял за предмет воздыхания, я расхохоталась опять и начала икать.
Мик, откинувшись на спинку стула, снисходительно посматривал на мою истерику.
— Нет, он хороший парень, умный, добрый…но вот только с любовью как-то не повезло.
Я вспомнила деревянную лисицу на столе, высеченную с такой любовью.
— Это она была на столе? Леда?
— Ага. — Мик вздохнул. — А самое неприятное во всей этой истории — то, что Леда ни сном, ни духом о его чувствах. А он сам, похоже, перешел в ту стадию воздыхания, когда живое существо рядом будет только мешать пить, вздыхать и ваять.
— Это как-то совсем уж грустно. — мрачно отозвалась я. — А зачем ты оборотней приплел, для образности? Нет, согласна, смешно очень, но можно было так и не приукрашивать…
Мик посмотрел на меня, как на умалишенную. Я сморщилась.
— Нет, не надо мне заливать, что и оборотни…Нееет. Серьезно?!
Напарник предвкушающе заулыбался.
Глава 16
Глава 16.
Оглушенная всеми возможными новостями за сегодня, немного потерявшаяся в изрядно изменившейся картине мира, я все-таки вспомнила о расследовании и о том, что у меня теперь есть очень интересные данные об одном погибшем.
Мика я отправила в академию, уточнить некоторые вопросы, без особой, впрочем, надежды на честные ответы, а сама побрела в особняк Дарнелей — рано или поздно это пришлось бы сделать.
Шла и вспоминала рыжего…эльфа. Нет, не видела я никаких заостренных ушей, да и верить вот так сразу как-то не собиралась, но явно настолько красивый мужик не мог быть просто человеком!..
Вспомнила настойчивые попытки Мика держать меня на расстоянии от оного «нечеловека» и вовсе растаяла — ревнует, вот никаких сомнений.
Но история с оборотнями не влезала вообще ни в какие ворота. Были маги, в основном в доме Тела и Плоти, которые меняли свою внешность, частенько до полной потери сходства с людьми, а иногда при участии некромантов творили совершенно жутких монстров, но оборотни, неведомые не-маги, способные превращаться в животных, при этом сохраняя человеческий разум…
Подумаю об этом как-нибудь потом, твердо решила я и вытряхнула из головы все фантастические теории.
Особняк Дарнелей прятался то ли в чересчур разросшемся саду, то ли в почти не облагороженном лесу — редкие скамейки и узкие тропинки довольно дико смотрелись в глухой, сумрачной чаще.
От ворот до дома пришлось пробираться не меньше десяти минут. Мрачная трехэтажная каменная махина раскинула крылья посреди мощеного дворика, кое-где покрытого лужами.
Во дворе никого не было.
Я решительно постучала витым кольцом по пластине. Усиленный магией звук гулко разнесся по дому.
Дверь распахнулась с грохотом, ударившись о стену, я вздрогнула от неожиданности и затравленно огляделась. Вокруг было пусто, да и за дверью никто не стоял.
Небольшой холл перед входом заканчивался лестницей наверх и парой разбегающихся в стороны коридоров. В районе второго этажа через перила лестницы свесилась голова и глухо ругнулась.
— Прошу прощения, все время получается сильнее, чем надо. — покаялся хозяин дома и, спустившись, появился в моем поле зрения целиком. — Прислуга разбежалась со смертью предыдущего владельца, так что двери пока сам открываю, никак новых не найму…проходите, не торчите на пороге.
Я потопталась на пороге, стянула пальто, стараясь не поднимать глаза на Джарлана. Вытащила бляшку значка, помахала в воздухе. Огненный кивнул на лестницу:
— Пойдемте в кабинет, что ли. Все-таки дела обсуждать.
Поднялись. Я во все глаза разглядывала полированные деревянные перила, темные стены, какие-то явно древние и ценные полотна, украшающие стены…и длинные ноги, затянутые в черные штаны — ну куда деваться, они маячили прямо перед глазами.
Кабинет был идеально чист и даже уютен. Я устроилась в предложенном кресле и наконец подняла глаза на нового владельца дома.
Я уже видела его, совсем недавно, но не так близко…только глаза такие же.
… - Да не трусь, я тебя поймаю! — голенастый, самоуверенный, хохочущий во все горло парень. Ему пятнадцать, у него самые черные на всем Юге глаза и самая наглая, ослепительная улыбка. Мне девять, я впервые влезла на лошадь, совершенно не ожидая, что эта махина куда-то пойдет.
