Да и какого результата я хотела добиться, интересно? Подтверждения своих мыслей о том, что они вместе с братом исчадия ада, виноваты в куче преступлений? Или наоборот, убедиться в его непричастности к этой грязи?
Ты ведь уже сама знаешь — он обманывал, врал, предавал, воровал. С чего бы ему становиться лучше?
Голова распухала, как мыльный пузырь.
Что все-таки произошло? Кто-нибудь в этом странном, погибшем уже в полном составе семействе вообще был связан друг с другом чем-то, кроме фамилии?
Я со стоном засунула голову под подушку.
Эльфы, Джарлан, подозрения, оборотни, история о Ленарте, картинки прошлого — бешеный хоровод грозил свести меня с ума.
Уснула я под утро, совершенно измучившись, обмотавшись одеялом в несколько слоев и с пижамой, задравшейся до горла. Казалось, только-только закрыла глаза, и тут же Эмзи щекочет мне щеку пушистой лапкой.
— Хони, ты спишь?
— Что за тупые вопросы. — губы спросонья не слушаются, и я бурчу что-то совсем уж невнятное, зарываясь обратно в мягкую подушку. Однако Мик не отстает.
— Надо вставать. — настойчиво бормочет длинноносый тип в образе милого рыжего зверька. — у нас тут тело, так что давай, вываливайся из постельки и бегом сюда.
— Куда-сюда? — сонно спросила я, решив считать все произошедшее неудачным сном.
— В новый район, недалеко от особняка Дарнелей…тут что-то совсем уж мерзкое. — сквозь зубы процедил Мик. Глаза я закрыла, так что мордашку Эмзи не видела, и казалось, что напарник собственной персоной сидит у меня на постели. — Надо осмотреть тело и ритуальщиков вызывать — вряд ли обычный убийца будет на теле спирали вырезать…
Меня как будто ледяной водой окатили. Я судорожно подскочила, садясь в кровати, и упала обратно, стреноженная слоями одеяла. Бедного пушистика унесло на метр от меня.
Пока я с ожесточением выдиралась из одеяла и натягивала штаны, в моей вспухшей голове крутилась одна и та же мысль — мог ли Джарлан быть непричастен к пропаже невесты и слететь с катушек после того, как узнал о ее смерти? Может ли он повторить тот путь, по которому пошел его старший брат?
На улицу я вывалилась вместе с круглым сонным солнышком, лениво выползавшим из-за горизонта.
Город уже вовсю кипел, осенью светает встает поздно. Я бежала по мостовой, перепрыгивая редкие лужи и распугивая пьющих из этих луж птиц.
Так, на полном ходу, я и влетела в мерцающее марево заграждающего полотнища. Отмахиваясь от искр протараненной иллюзии, я притормозила и почти сразу увидела тело.
В узком проходе между двух заборов лежала девушка. Тело явно бросили здесь кое-как, не скрывая ни широкой грязной полосы, тянувшейся за телом, ни пытаясь уложить ее правдоподобнее.
Она лежала на боку, одна нога вывернута коленом вниз. Тонкая, когда-то белая рубашка, была покрыта толстым слоем грязи и крови. По узким белым запястьям и щиколоткам змеились узоры ран. Густые русые волосы были отрезаны под корень.
Я подошла на пару шагов ближе, не чувствуя ног под собой. Стало видно лицо жертвы — запрокинутое, искаженное, с изрезанными щеками.
Я зажала рот ладонью.
Неизвестная девушка плыла, обретая черты Летты, волосы рыжели, чтобы секунду спустя снова стать русыми.
Неимоверным усилием я отвернулась от жертвы, оперлась на деревянный забор, успела рассмотреть след от сучка напротив моих глаз, после чего все вокруг затянуло клубящейся темнотой.
Очнулась я от холода — заботливый Миккел тряс меня за плечи, с волос и носа капало.
— Оклемалась! — обрадовался он и оставил мои многострадальные плечи в покое. Я сидела, прислонившись спиной к тому самому забору, который разглядывала перед падением, но явно в другом месте — трупа отсюда не было видно.
Я смахнула воду с бровей и волос — под пальцами хрупнули тонкие льдинки.
— Чем ты меня полил? — охрипшим голосом спросила я, с силой потирая замерзшее лицо. Сидеть прямо на мокрой земле было то еще удовольствие, но вставать я пока не рискнула.
— Водой. — охотно ответил Мик, наклоняясь и смахивая капель с моих плеч. — Переохладил немного…слушай, ты случаем не собираешься разделиться на Хони-большую и Хони-маленькую?
Я с недоумением уставилась на него. Спустя пару секунд до не совсем пришедшего в себя мозга намек все-таки дошел.
— С ума сошел? — с психа я даже умудрилась встать на ноги, опираясь на многострадальный забор.
— Нет, ну а что — ты то в истерике, то в обмороке… — Мик подцепил меня под локоть. — Что я еще мог подумать?
— Что я болею, например! — отозвалась я. Почему-то было очень стыдно. Совсем расклеилась, уже несколько раз выставляла себя слабой, чересчур нервичной барышней…
— А ты болеешь? — уточнил Мик, продолжая изображать сиделку и оттаскивая меня куда-то в сторону.
— Нет! — я попыталась выкрутиться из цепких объятий, но не особо преуспела. — Это вообще мое личное дело…
— Совершенно личное. — подозрительно покорно согласился блондин, дотащив меня под шумок уже до перекрестка. — Сейчас я тебя утащу домой, и ты мне будешь каяться.
— Ага, разогнался. — сумрачно буркнула я, обвисая. Сил едва хватало переставлять ноги.
— Тебе не кажется, что это уже немножко чересчур? — вопрошал Мик по дороге. — То есть я совсем не против таскать тебя куда угодно и в любых количествах, но тебе не кажется, что я заслужил хотя бы капельку правды?
Я немедленно устыдилась и решила хотя бы в общих чертах объясниться. Да и сама я, боюсь, слишком уж эмоционально реагирую, вряд ли справлюсь одна…
Торжественное вознесение моих телес на чердак сопровождалось жалобными стонами и обещаниями меня больше не кормить. Чувствовала я себя уже сносно, но решила играть до конца и послушно висела на руках — как ни странно, это оказалось вполне приятным делом.
Уронив меня, мокрую и грязную, на постель, Мик шлепнулся рядом и блаженно вытянул ноги.
— Вещай. — спустя пару минут велел он, сдирая куртку и отшвыривая ее в угол — в моем обиталище было довольно жарко.
Я отставила в сторону расшнурованные ботинки и глубоко задумалась. Как бы так рассказать в общих чертах, чтобы не вывалить сразу все?
— Эй, не-не-не! — всполошился Миккел, заметив выражение моей физиономии. — Ты точно сейчас придумываешь, чего бы соврать, нет уж! Просто говори и не юли.
— В общем, так. — нерешительно начала я и махнула рукой. — Мы с этим твоим Джарланом росли вместе, в соседних домах. И с братом его…а брат его убивал…убил…мою близкую подругу и еще кучу девушек. И резал он их так же, спирали на щеках, на руках, отрезанные волосы. Она, Летта то есть, она прислуга, но я росла в бедном доме, больше никого моего возраста рядом и не было, только оба Райналя, а когда она пропала, я стала ее искать…он закопал ее, а я раскапывала, и…
