— Я не маг. — с ядовитой улыбкой отозвалась граданка, однако послушно остановилась.
— Что-то не так. — напряженно проговорил синеглазый. Я открыла глаза.
Мик со смиренным видом стоял у стены, однако глаза начинали мерцать зеленью. Увидев мой взгляд, он чуть сдвинулся, перенеся вес на левую ногу, и снова принял унылый вид. Граданец, прятавшийся под личиной Сэная, стоял вплотную к Дарелле и, закусив губу, разглядывал ее. Императрица задрала подбородок, пытаясь вернуть себе хоть какое-то подобие уверенности, но под холодным взглядом терялась.
— Она сняла щиты. — нахмурившись, проговорил граданец, обращаясь к такой же синеглазой напарнице. — Не пойму. Яд за стенами уже выгорел, на что она надеется?
— Да какая разница. — отмахнулась та, сосредоточенно обшаривая карманы трупа.
— Вперед. — дернул подбородком граданец, указывая на регалии — даже после тряски они остались лежать на алой подушке, как приклеенные.
Дарелла, помедлив, внезапно опустила плечи, как-то ссутулившись и разом погаснув, и протянула руку к венцу.
Серый Король, осознав наконец, что никакой яд и смерть эту странную пару не пугает, дернулся вперед, что-то нашаривая в своей бездонной сумке.
Как только пальцы Императрицы коснулись хрупких бриллиантовых веток, как из угла рядом со мной донесся низкий, бархатистый мужской голос.
— Не надо. — бестелесный голос плыл над полом, как приливная волна. — Оставьте игрушки себе.
Возле меня проявились фигуры, видимые словно сквозь толщу воды. Пара мгновений, и гипнотизирующее голубоватое мерцание исчезло, выпуская двоих. Массивный мужчина, с квадратными плечами и широкой шеей; фигуре и буграм мускулов совершенно не соответствовал убаюкивающий, успокаивающий голос и безмятежные бирюзовые глаза.
У его ног сидела девушка. Потертый костюм и бесформенный серый плащ подчеркивали почти болезненную худобу. Левый глаз пересекал розоватый шрам, приподнимая бровь в немом удивлении, и опускался до середины щеки. За ухо, в спутанные пряди светло-русых волос, был заткнут цветок с хрупкими, почти прозрачными золотистыми лепестками.
Девушка, словно почувствовав мой взгляд, посмотрела на меня. Я, встретившись с ней глазами, невольно начала отползать.
В изменчивой темной синеве таился холод. Нестерпимый, обжигающий холод, мешающий дышать, и какое-то странное чувство не то жалости, не то знания чего-то, о чем никому больше не должно быть известно. Девушка улыбнулась и перевела взгляд на окаменевшую композицию из двух граданцев и одной Императрицы, оставив меня полностью опустошенной.
Если бы я могла упасть, я бы упала. По счастливому стечению обстоятельств я уже лежала, поэтому просто попыталась заново вспомнить, кто я, да не путать последовательность вдохов и выдохов.
Но в проеме торчала еще одна фигура. Не стояла, а именно торчала, окаменевши и явно испытывая те же проблемы, что и я.
Тело было покрыто таким толстым слоем сажи, что она отваливалась кусками; черные волосы поседели от пепла.
Джарлан увидел наконец меня, выдохнул облегченно — серое облако спорхнуло с губ. И даже сделал шаг.
А после замер, не глядя уже ни на кого из разношерстной компании, кроме одной крошечной фигурки. Губы шевельнулись, повторяя одно и то же короткое слово.
Облегчение оттого, что он жив, затопило меня по самую макушку и схлынуло обратно, оставив ледяную пустоту.
Потому что по губам я читать умею.
Рени, Рени, Рени.
