Двойник смотрел на него синими глазами, полными слёз, полными укора разбитой неразделенной любви.
Двойник был прекрасен.
Поддавшись минутному порыву, Кристофер приблизил бледное лицо к стеклу, и зеркало затуманилось от тепла его неровного дыхания. Эти губы были совершенны, их благородные линии напоминали чувственные лепестки цветов, изломанных порывом холодного ветра. Конечно, двойник не заслуживал этих мук. Прежде он был единственным, кто царил безраздельно в ныне истерзанном, томящемся сердце аристократа. Почему же всё изменилось? Как дошел он до такого отчаяния? Непостижимо.
Кристофер вдруг коснулся губами отражения, желая утешить и его, и себя, безнадежно желая вернуться в прошлое. Но чуда не произошло: маг дернулся назад, будто обжегшись о твердую поверхность стекла. Грубая материя оскорбила мучительно тонкие чувства.
На миг Кристоферу показалось, что второе я с мстительным удовлетворением следит за его страданиями, считая их заслуженной карой за предательство, предательство самого себя. Кажется, он на пороге нервного срыва.
Раздраженно задернув занавеси, Кристофер отвернулся от зеркала и устало побрел прочь.
По щекам его текли слёзы, вызванные болью этого холодного, одинокого поцелуя.
Глава 28, в которой обнаруживаются некоторые тайные связи
— По вашему приказанию подразделения особой группы «Серп» готовы к штурму, милорд, — осторожно сообщил Бенедикт. — Осмелюсь также обратить высочайшее внимание правителя на то обстоятельство, что осажденные подняли белый флаг.
В раздражении правитель плотно сжал губы. Да ну? Похоже, будто он не заметил трепыхающегося на ветру белоснежного полотнища, спешно поднятого над дворцом вместо сине-голубого знамени Ламиума? Ему что, нужно повторяться? Неужели молодой адмирал полагает, что лорд Ледума будет дважды произносить распоряжения или, черт его побери, давать подчиненным подробные разъяснения своих намерений?
На пороге грядущей войны бойцы должны получить необходимую тренировку, в условиях, максимально приближенных к боевым. Кроме того, требовалось срочно испытать еще одно изобретение профессора Мелтона.
Однако, заклинатель постарался взять себя в руки и не выплеснуть раздражение на талантливого и верного главу воздушного флота. Тот обладал большим потенциалом, и лорд намеревался использовать его на службе еще много лет, если ничего непредвиденного не случится.
Конечно, правителю было не по нраву излишнее свободомыслие подданных. Но, с другой стороны, на войне как раз таки умение мыслить и самостоятельно принимать решения являлось очень важным качеством командующего. Если посто янно закрывать ему рот и вселять страх наказания, весьма скоро этот ценный навык атрофируется. Глава воздушного флота попросту разучится думать и объективно оценивать ситуацию, привыкнет к положению, что всегда есть тот, кто всё решит за него. Тот, чьи приказы не обсуждаются и не подвергаются никакому анализу, — а значит, выполняются бездумно.
Когда-нибудь, в самый неподходящий момент, это может сыграть с ними злую шутку.
А потому адмирал должен знать: не возбраняется иногда обсуждать приказы. Это допустимо, но только затем, чтобы вернее уяснить волю правителя и исполнить ее наилучшим образом.
Лорд Эдвард обернулся к военному и прямо посмотрел тому в глаза.
— Хорошо, что взял на себя смелость заострить моё внимание, адмирал, и на всякий случай уточнить мои слова, — спокойно кивнул заклинатель. — В штурме есть смысл. Я желаю увидеть «серпов» в действии.
Бенедикт всё понял без излишних речей и сделал помощникам разрешающий знак рукой. По этому знаку операция по захвату дворца лорда Доминика была начата незамедлительно.
Последующие события развивались стремительно. Наблюдать за ними было одно удовольствие: с кораблей, как частый дождь, посыпались бомбы, и обширную территорию дворца заволокло едким фиолетово-красным дымом, напоминавшим горящий кровавый туман.
Эти снаряды не поражали огнем или ударной волной. Но они содержали сильнейшие галлюциногенные токсины, вдыхание которых приводило к тому, что маги утрачивали связь с реальностью и были не в состоянии не то что изменять, а даже адекватно воспринимать происходящее.
Когда приход их был подготовлен, на поле действия тотчас появились «серпы», снабженные специальной защитой органов дыхания и зрения. Часть их была телепортирована военными магами, часть высадилась прямо с дирижаблей при помощи специальных строп или с парашютами.
Командиры подразделений без промедления уверенно повели свои отряды к заранее определенным целям — действия их были хорошо отработанными и слаженными, и лорд Эдвард откровенно наслаждался этим жутковатым, поставленным специально для него спектаклем.
Уже вскоре штурм был завершен. Дым постепенно растворялся, и бойцы выводили из помещений на яркий солнечный свет мало что соображающих магов, связанных и совершенно безопасных без своих драгоценностей.
Однако не всё прошло гладко.
По царящей внизу легкой нервозности лорд Эдвард догадался, что возникли какие-то проблемы. Получивший оперативное донесение Бенедикт мог лишь подтвердить его опасения.
— Милорд, к сожалению, нам не удалось вывести из строя всех дворцовых заклинателей, — коротко поклонившись, доложил адмирал. — Достаточно большая часть их сумела нейтрализовать токсичное загрязнение и сохранить магические способности. Осажденные надежно закрепились в тронном зале. Попытка захвата помещения не удалась: мы понесли потери и временно приостановили действия. Каковы будут дальнейшие распоряжения?
Лорд Эдвард снисходительно улыбнулся. Странно было бы требовать от «серпов», чтобы те запросто расправились с таким количеством искусных и сведущих заклинателей, собранных в одном месте, да к тому же понимающих, что им больше нечего терять: смертельная ловушка захлопнулась. Такие, обреченные, дорого продадут свои жизни.
Тут «серпам» ничего больше не добиться. И без того они потрудились на славу, получили боевой опыт и показали высокую эффективность.
Правитель задумчиво посмотрел на всё еще развевающийся над дворцом белый флаг, который они нарочно проигнорировали совсем недавно.
— Что ж, предложите им сдаться.
— На каких условиях?
Правитель только покачал головой. Сегодня Бенедикт не уставал досаждать ему своей непонятливостью. Но делать нечего, нужно было потихоньку растить грамотного и преданного командующего.
— На милость победителя. Не думаю, что в их положении уместно диктовать условия. Никаких договоренностей. Никаких гарантий. И десять минут на раздумья.
С этими словами лорд растворился в уже знакомом голубоватом сиянии.
Уцелевшие боевые маги решились принять это, безусловно, заманчивое предложение. Их оставалось не более двух с половиной десятков, но это были лучшие из лучших. Возглавляла процессию Луцилла, единственная выжившая женщина среди осажденных во дворце.
