Мария улыбается, но ее глаза остаются серьезными.
– Она здесь, чтобы задать тебе несколько вопросов о Тильде, – говорит Стина. – Вы можете расположиться в гостиной, а я приготовлю кофе.
– О'кей, – говорю я и поднимаюсь.
Я пытаюсь не обращать внимания на сердце, которое начинает стучать как сумасшедшее. Мне уже известно, что Каролин делилась с Марией своими опасениями насчет Тильды. Именно поэтому Мария здесь. И нет причины для волнения. Я же знаю, что с Тильдой все нормально.
Но так ли я уверен в этом?
Эмма собирается присоединиться к нам, но Стина просит ее уйти в свою комнату.
Я чувствую покалывание в кончиках пальцев, словно они онемели.
Мы с Марией садимся напротив друг друга. Она оглядывается.
– Джудетт дома у подруги, – объясняю я.
Мария кивает.
– Как у вас красиво, – говорит она.
– Спасибо.
– Просто не верится, что здесь когда-то был старый рабочий квартал. Сейчас это один из самых прекрасных районов города.
Я слышу неприятные нотки в ее тоне. Она завидует? Осуждает?
– У Стины давно эта квартира, – говорю я.
На кухне начинает пыхтеть кофеварка.
– Нормально, если я заварю как обычно? – кричит Стина.
– Конечно. Только простой полицейский кофе для меня, – кричит Мария в ответ.
Стина натужно смеется. Я тру пальцы друг о друга, пытаясь оживить их, и как наяву вижу спину Тильды перед собой. Она оборачивается и только потом уходит.
– Вы можете подождать меня? – кричит Стина.
– Конечно!
Мария снова смотрит в мою сторону. Она кладет локти на колени и переплетает пальцы. Ее ногти коротко подстрижены и ухожены. Такое ощущение, что, пока мы ждем, она наблюдает за мной. Пытается прочитать что-то в моем лице. Я даже не знаю, смотреть ли мне в сторону или таращиться на нее в ответ. Внезапно мне кажется важным все делать правильно.
Однако я не знаю, что в данной ситуации подразумевается под этим. Преимущество ведь на ее стороне. Она знает, о чем идет речь.
Наконец слышно хлопанье дверец шкафа и звон фарфора.
– Ты повредил бровь? – спрашивает Мария.
Я машинально поднимаю руку к лицу, щупаю корку на ране:
– Меня кто-то ударил головой в тот вечер, когда на площади показывали футбол.
На лице Марии сохраняется непроницаемая маска.
– Это произошло случайно, – добавляю я.
– Я понимаю. Тогда творилось черт знает что.
Она достает маленький блокнот и шариковую ручку из внутреннего кармана пиджака. Листает ее до чистой страницы.
– Ты была там? – спрашиваю я.
– Я задержала несколько человек.
Мария что-то записывает в блокнот, а я думаю о полицейских, которые вывалились из автобуса и пытались остановить драку.
Бомбом заходит в комнату и останавливается перед Марией. Она наклоняется вперед и чешет его по спине до самого хвоста. Когда она перестает, он поворачивает голову и требовательно смотрит на нее. Ждет продолжения.
– Именно так он поступает, когда хочет, чтобы его чесали, – говорю я. – Ты, наверное, привыкла иметь дело с собаками?
– Я без ума от них.
На этот раз улыбка Марии выглядит искренней. Бомбом сдается и со вздохом ложится на пол у ее ног.
Стина входит и опускает поднос на стол. Она ставит каждому чашку и, только наполнив их, сама садится на диван рядом со мной.
– Хороший кофе, – констатирует Мария, торопливо сделав глоток.
– Спасибо, – говорит Стина и бросает взгляд на Бомбома, который еле заметно шевелит хвостом. – Дело касается Тильды, стало быть?
– Да, точно, – подтверждает Мария и поворачивается ко мне, стучит ручкой по блокноту. – Когда ты встречался с ней в последний раз?
– После матча. В городе.
– Вы связывались с тех пор?
Я киваю. Мария делает глоток кофе. Стина и я по-прежнему не прикасаемся к нашим чашкам.
– Как вы связывались? – спрашивает Мария.
Я толком не понимаю вопрос. Мозг почему-то работает вяло.
– Что ты имеешь в виду?
– Вы разговаривали по телефону, например? Или обменивались эсэмэсками или подобным образом?
– А… ты об этом. Нет, мы не разговаривали.
Ручка Марии касается блокнота. Бумага шелестит, когда она открывает новую страницу.
– Могу я взглянуть на ваши сообщения? – спрашивает она, не поднимая взгляда, и Стина меняет положение тела.
– Это действительно необходимо? – интересуется она. – Ты наверняка тоже не захотела бы показать, что писала своему бывшему.
Она говорит спокойно и дружелюбно. Голосом священника.
– Само собой, – улыбается Мария. – Но это бы здорово помогло.
Я кошусь на Стину, которая кивает мне, и отклоняюсь на спинку дивана, чтобы вытащить мобильник из кармана джинсов. Я снимаю его с блокировки.
– Вот, – говорю я и бросаю торопливый взгляд на двух коал, прежде чем передаю телефон через стол.
Экран освещает лицо Марии, оно приобретает голубоватый оттенок с темными пятнами теней. Ее указательный палец быстро двигается, и я понимаю, что она идет вниз по сообщениям. Видит мое жалкое пьяное словоблудие, мое нытье.
– Я могу взять его на время? – спрашивает она, снова не поднимая глаз.
– Лучше нет.
– Я понимаю, – говорит Мария и опять улыбается. – Я тоже не могу обходиться без мобильника. Когда мы со Стиной были молодыми, их имели только богачи.
– Зачем тебе его телефон? – интересуется Стина.
– Я могу сделать скриншоты. Так годится?
Это не похоже на вопрос. Я неохотно киваю. Если откажусь, она, пожалуй, все равно заберет мобильник.
– Я просто не понимаю для чего, – говорю я.
Щелчки камеры. Один. Второй. Третий. Пауза.
Четвертый. Потом я слышу, как с моего телефона отправляют сообщение, и Мария передает его назад мне.
– Спасибо, – говорит она. – Теперь у тебя есть мой номер на всякий случай.
Она стучит ручкой по блокноту. Судя по ее виду, размышляет о чем-то. Мне кажется, что она просто ломает комедию. Ведь прекрасно знает, о чем спросит.
– Симон, тебе известно, где Тильда? – интересуется она, в конце концов.
– Нет.
– Ты уверен в этом?
– Мария, – вмешивается Стина чуть ли не веселым тоном, – если тебе понадобилось с ним поговорить, то ты должна…
