– Извини, – говорит Люсинда и встает. – Не нужно было…
Телефон выпадает у нее из кармана, и я машинально вытягиваю руку, стараясь поймать его, прежде чем он упадет в воду.
Символ с изображением микрофона заполняет экран. Большие цифры отсчитывают секунды.
Она записывает разговор.
Я не хочу даже смотреть на нее, когда протягиваю ей телефон.
– Ты довольна? – спрашиваю я. – Или мне надо добавить что-то?
Люсинда не отвечает.
– Если ты думаешь, что я убил Тильду, то поступаешь очень глупо, встречаясь со мной один на один.
– Мой папа скоро придет и заберет меня, – отвечает она быстро.
Голос при этом дрожит. И, судя по звуку, у нее от страха пересохло во рту. Я уверен, что она лжет, и мне вспоминается фраза из книги Эммы о Муми-троллях:
«Представьте, как одиноко чувствуют себя те, кого все боятся».
– Лучше тебе поторопиться тогда, – говорю я, по-прежнему не глядя на нее.
Доски вибрируют от ее шагов, и вода под причалом плещется громче. Но внезапно она останавливается:
– Как на самом деле чувствовала себя Тильда?
Я оборачиваюсь. Люсинда сунула руки в карманы толстовки. Смотрит на меня с другой стороны причала.
– Как она чувствовала себя? – переспрашиваю я.
– Да.
«Все такие лицемеры».
– Тебе, пожалуй, нужно было демонстрировать свою заботу, пока она еще была жива, – говорю я.
Мне приятно видеть, как она замирает, словно получив пощечину. Да, у нее рак, но это вовсе не означает, что она святая.
– Ты же знаешь, как все обстояло, – мямлит она еле слышно. – Я болела. Не могла.
– Для Тильды это тоже было нелегко. Ее лучшая подруга умирала от рака и не хотела даже встретиться с ней.
Мы смотрим друг на друга. По автостраде вдали от нас проезжает машина.
– Почему ты считаешь, что в ту ночь она шла ко мне домой? – спрашивает Люсинда. – Что она сказала?
– Забудь. Я ошибался. Она наверняка собиралась добыть еще дерьма, которым пичкала себя.
Люсинда смотрит вниз на свою обувь.
– Неужели никто не пытался ее остановить? – бормочет она.
– Само собой я пытался!
Ком вырастает в горле. Я не собираюсь плакать. Уж точно не доставлю ей такого удовольствия.
– Она не хотела помощи от меня, – продолжаю я. – Я пытался, но нужно было пойти дальше. Поговорить с Класом и Каролин, но я боялся, что она никогда не простит меня. Думал, если я смогу вернуть ее, мне удастся заставить ее завязать. Она снова стала бы нормальной. Я бы вылечил ее любовью, а потом мы прожили бы счастливо все оставшиеся дни.
Люсинда стоит абсолютно неподвижно, пока все то, что я не осмеливался даже мысленно сформулировать для себя, изливается наружу. Как будто слова сами срываются с моих губ.
– Я хотел стать ее рыцарем, – говорю я. – Но был просто эгоистичен.
Я поднимаюсь. Иду к Люсинде. Жду, что она начнет пятиться, но она остается на своем месте. Подойдя ближе, я вижу слезы на ее лице.
– Ты можешь думать что хочешь. Это не имеет никакого значения, – продолжаю я. – Я предал ее, и так же поступила ты, и все остальные тоже.
– По-твоему, я этого не знаю? – шепчет она. – По-твоему, я не думаю об этом постоянно?
Я качаю головой. Бегом пересекаю береговую полосу. Увеличиваю скорость, начиная подниматься по склону. Стараюсь придерживаться ритма, с которым кровь пульсирует у меня на висках.
ИМЯ: ЛЮСИНДА
TELLUS № 0 392 811 002
ПОСЛАНИЕ: 0022
Симон стразу понял, чем я занималась. И если он невиновен, то, наверно, теперь меня ненавидит.
Мне трудно поверить, что он это сделал. Но если он убил Тильду, то, пожалуй, является психопатом, а такие умеют лгать. И он, вне сомнения, прав в том, что я совершила страшную глупость, встретившись с ним наедине на озере.
Дома меня ждал папа. Пришла я позднее, чем я рассчитывала, и он рассердился. «Неужели трудно понять, что я беспокоюсь, когда ты не даешь о себе знать?» – сказал он. И до меня дошло, что впервые в разговоре со мной он использовал один из штампов, свойственных родителю взрослой девицы. Нет, он, конечно, не отличается особой оригинальностью, просто я в первый раз вела себя как стереотипный подросток, который где-то шлялся дольше дозволенного.
Завтра похороны Тильды. Мне предстоит снова со всеми встретиться. Я достала черные джинсы и темно-синюю кофту с длинными рукавами. Это единственный в моем гардеробе подходящий наряд. Надо ли мне говорить, что я ужасно боюсь? Папа на полном серьезе предложил мне помедитировать, воспользовавшись в качестве пособия одним из роликов, выложенных правительством на Youtube этим летом. Порой создается впечатление, словно он совсем меня не знает.
Пока я пишу это, Миранда хлопает дверьми и кричит, что она ненавидит его. Ей хочется пойти со мной на похороны, и, по-моему, она добьется своего. Судя по этому, пожалуй, можно предположить, какой она стала бы в переходном возрасте.
P.S. Медитацией меня уже заставляли заниматься в больнице: я должна была представить, что складываю все мои беспокойства на крошечный листок и, положив его на поверхность ручья, смотрю, как он уплывает прочь.
ИМЯ: ЛЮСИНДА
TELLUS № 0 392 811 002
ПОСЛАНИЕ: 0023
ОСТАЛОСЬ 2 НЕДЕЛИ И 5 ДНЕЙ
Пока мы ехали на машине до лесной часовни, я все время думала: «Это происходит в реальности, это происходит в реальности. Скоро я снова со всеми встречусь».
Папа несколько раз спросил, выдержу ли я, и в результате мое волнение только усилилось. Спасибо ему. Еще немного, и я попросила бы его повернуть назад, и, пожалуй, точно поступила бы так, не будь со мной Миранды. При ней я не могла впасть в истерику или струсить. Кстати, я оказалась права. Она одержала верх во вчерашней ссоре.
Когда мы подъехали к часовне, я увидела, что все были одеты лучше меня, в черные платья и красивые туфли. С безукоризненными прическами вдобавок. Люди ходили по парковке и болтали между собой, словно они приехали на обычную вечеринку. И я поняла, что они собрались попрощаться не только с Тильдой, но также и друг с другом.
Мы сидели в машине и ждали, пока народа вокруг не станет меньше. Но потом зазвонил колокол на маленькой колокольне, и нам пришлось вылезать.
Все семейство Тильды стояло в крошечном вестибюле у входа. Священник тоже был там, и я испытала шок, когда поняла, почему его лицо показалось мне знакомым: он принимал участие в маминых похоронах.
Каролин обняла нас и поблагодарила за то, что мы пришли. Рядом с ней стояли ее мать и отец, готовые поддержать дочь в случае необходимости. Клас же расположился немного в стороне вместе со своим братом Андерсом и его семейством. Его я тоже обняла. И заметила серебряный крестик у него на шее. Если не считать этого то, он выглядел как обычно. По крайней мере тогда.
