– Никакой записки, – говорю я.
– В ней нет необходимости. Они были у Томми. Но он абсолютно правильно отдает их Тильде. Именно благодаря ей мы одержали столько побед.
Я возвращаю медали на асфальт. Они еле слышно звенят, касаясь друг друга.
– Тебе нравилось? – спрашиваю я.
– Что?
– Плавать.
Она молчит несколько секунд.
– Я любила это больше всего на свете.
Она поднимается.
– Могу я спросить насчет твоей болезни? – интересуюсь я.
– Конечно.
Я иду вслед за ней к сетчатому ограждению. Сейчас мне видно, что оно украшено бумажными цветами. Я принял их за мусор. Они прикреплены проволокой, но уже сильно пострадали от дождя и ветра.
– Ты привыкла к мысли, что должна умереть? – спрашиваю я.
– Да.
Люсинда снимает один светло-желтый бумажный цветок, фотографирует его и прикрепляет обратно к ограде.
– Значит, к этому можно привыкнуть, – говорю я.
– Есть разница. Я болела, и мне уже было наплевать на себя.
– Но, по-твоему, у тебя есть преимущество? По сравнению со всеми нами?
Люсинда поворачивается ко мне:
– Я пропустила так много всего, что даже не знаю, у кого из нас преимущество.
– Извини. Я не имел в виду…
– Я знаю. Но все получилось точно, как написала Тильда. Мы с ней были послушными девочками, всегда поступали, как нам было велено. Мы считали, что наша настоящая жизнь начнется потом. И посмотри на нас сейчас.
Люсинда вытирает слезы под солнечными очками. Она тяжело дышит.
– Извини.
– Тебе не за что просить прощения. Но у меня нет никаких мудрых советов из мира онкобольных, которые могли бы облегчить оставшуюся жизнь.
Она начинает копаться среди игрушек. Я поднимаю погасшую свечу. К ней скотчем прикреплен клочок бумаги с сердечком. Саит неровным почерком написал на нем свое имя. Но он также находился на вечеринке, когда я туда пришел.
– Я узнаю его, – говорит Люсинда.
Она держит перед собой тигренка с большими лапами, длинными усами и огромными глазами из синего стекла. Я никогда не видел его прежде. Люсинда фотографирует зверушку. Кажется, что тигренок улыбается в камеру своим полуоткрытым ртом.
Мы уже почти все посмотрели. Я вздрагиваю, когда порыв ветра залезает мне под куртку. Люсинда встает. Смотрит на меня.
– Черт! – говорит она и хватается рукой за лоб.
Я успеваю подхватить ее, прежде чем она падает.
ИМЯ: ЛЮСИНДА
TELLUS № 0 392 811 002
ПОСЛАНИЕ: 0029
ЛЮСИНДА
Я потеряла сознание в Hoppe. Возможно, причиной стал самый обычный перепад давлений. Я выпрямилась слишком резко. И спала чересчур мало.
Симон привез меня назад и высадил за квартал до дома, поскольку папа не должен видеть нас вместе. В данный момент я чувствую себя как обычно, за исключением того, что до сих пор стыжусь произошедшего.
Вернувшись домой, я услышала рождественскую музыку. Такая обычно играет в магазинах весь декабрь и наверняка до смерти надоедает тамошним работникам. На бюро в прихожей стояли несколько уродливых тряпичных Санта Клаусов, сделанных мною в школе, когда я была маленькой. Я прошла на кухню, где сидели папа и Миранда и пили безалкогольный глинтвейн. Повсюду были Санты. Горела гирлянда. Я не знаю, как объяснить тебе, насколько странно смотрятся висящие на окне рождественские звезды на фоне еще зеленого сада.
Миранда ходила в подвал и принесла оттуда коробку с рождественскими украшениями. Еще нашла вино и пряности в кладовке. Мне становится интересно, сколь долго у нее созревал данный план.
– Мне захотелось еще раз отпраздновать Рождество, – заявила она, а я не осмелилась смотреть на папу – знала, что кто-то из нас разрыдается в противном случае, и, скорее всего, эту буду я.
Моя младшая сестренка обожает Рождество. Конечно, его обожает большинство детей, однако она любит этот праздник не только из-за подарков, но также из-за еды, и всевозможных атрибутов и веселых рождественских песен.
Папа нашел банку анчоусов в холодильнике и приготовил «Искушение Янссона», пока мы с Мирандой наряжали пластмассовую елку. И меня на самом деле охватило рождественское настроение, особенно когда на улице стемнело. Сидя за столом, мы посмотрели «Дональда Дака и его друзей» на Youtube, и папа, как обычно, рассказал, что в его детстве сия программа считалась самой важной в Рождество, «поскольку тогда почти никогда не показывали мультики по телевизору, и у нас было только два канала, и никакого Интернета не существовало, и вы так не выдержали бы ни дня». Этот его монолог является неотъемлемой частью нашей собственной рождественской традиции. Но сейчас нам пришлось выслушать его в последний раз. Потом мы посмотрели фильм под названием «Один дома», и я старалась выглядеть веселой ради Миранды. Она же хохотала чуть ли не до тошноты каждый раз, когда ворам доставалось по заслугам.
Я слишком мало пишу о моей сестре. Но она, в любом случае, ужасно для меня важна. Мне очень хотелось бы, чтобы она тоже писала в TellUs и ты смог бы познакомиться с ней. А может, она уже этим занимается. Для нее типично не рассказывать о таких вещах ни мне, ни папе. Проверь, может тебе удастся найти ее истории.
Мы очень разные с ней. Миранда всегда считалась «философом», но это никогда не мешало ей иметь массу друзей. Интересно, кем она стала бы, если бы начала учиться в средней школе. Это тот возраст, когда все может произойти неимоверно быстро. Мы оказывались в новых классах в совсем новых для нас ролях. Отношения между нами менялись каждый день, друзья становились врагами за одну ночь. Я часто радовалась, что у меня было плавание, ведь я могла сфокусироваться на нем. Мы смотрели на невидимую войну, постоянно бушевавшую в школьных коридорах. Мало кто обращал на нас внимание. Но у Миранды не было бы такой отдушины.
Мы с Симоном ничего не нашли в Hoppe, но собираемся продолжать поиски. Как только я встретилась с ним, мои сомнения исчезли. Странно, насколько мужественней ты становишься, когда у тебя появляется напарник.
Интересно, как повлияло на меня то, что я так долго находилась в одиночестве? Стала ли я трусихой? Тебе трудно ответить на данный вопрос. Ты знаком со мной не столь долго и знаешь лишь крошечную часть меня. По отдельным сообщениям никого нельзя узнать целиком и полностью. Даже если бы я точно записывала каждую мою мысль. Даже если бы мы встречались. Будь ты тоже человеком.
Завтра утром Симон должен увидеться с Каролин. Возможно, он сможет выяснить что-нибудь новое о Тильде и почему она злилась на Томми.
А после обеда, когда мы уже будем знать результат его разговора с ней, я встречусь с Томми в городе. Я обещала Симону предложить ему для этого какое-то общественное место. На всякий случай. Забавно, правда? Я избегала центра, поскольку не хотела никому попадаться на глаза, но сейчас мне надо идти именно туда, чтобы находиться на виду.
