Я замечаю, что мой взгляд прикован к ней, и, наклоняясь вперед, открываю ящик письменного стола и достаю старый рабочий телефон Джудетт.
– Он с предоплаченной сим-картой, – говорю я.
– И ты уверен, что его номер ни за кем не числится?
– Я проверял.
Люсинда тянется за телефоном.
– Что ты собираешься написать? – спрашиваю я и даю его ей.
Она теребит пальцами мобильник. Смотрит на меня:
– Я тут подумала. Он или она, похоже, настоящий параноик, поэтому, как мне кажется, лучше всего мне сделать все одной.
– Нет, – говорю я. – Если действовать надо одному из нас, то это должен быть я.
– И почему же? Потому что ты парень?
– Нет. Естественно, нет.
Поскольку она больна. Но я не говорю этого вслух.
Когда она сидит здесь на моей кровати, об этом легко забыть, но она потеряла сознание у стекольной фабрики. И вообще быстро устает, что сразу видно по ее тяжелому дыханию.
Люсинда права. Человек, с которым нам придется иметь дело, похоже, параноик. А такие бывают опасны. Я не знаю, насколько хорошо сумею защититься, если что-то произойдет, но, по крайней мере, я умею быстро бегать.
– Моя очередь рисковать, – говорю я. – Ты встречалась с Томми одна.
Люсинда упрямо качает головой:
– Лучше, если я это сделаю. Когда речь идет о наркотиках, деньги ведь больше не имеют никакого значения, не так ли? У дилера должна быть причина мне помочь. И я могу сослаться на рак.
– Сослаться на рак?
– Я могу сказать, что мне необходима трава, поскольку больше нигде не достать болеутоляющих препаратов.
Мне становится не по себе.
– Это так? – спрашиваю я.
– Нет. Папа может брать домой все необходимое из больницы.
– Хорошо. – Я пытаюсь взять себя в руки. – И в чем твой план? Вся надежда на то, что у нашего наркоторговца золотое сердце?
Люсинда нетерпеливо смотрит на меня.
– У тебя есть идея получше? – спрашивает она.
– Да. Мы сделаем все вместе. Тогда нас, по крайней мере, будет двое. Я могу, например, прикинуться твоим обеспокоенным парнем.
Она открывает рот, собираясь что-то сказать. Но передумывает. Вместо этого снова смотрит на телефон Джудетт и начинает писать сообщение.
ИМЯ: ЛЮСИНДА
TELLUS № 0 392 811 002
ПОСЛАНИЕ: 0036
ОСТАЛОСЬ I НЕДЕЛЯ И 6 ДНЕЙ
Сегодня я нашла список пожеланий Миранды. Она не писала в приложение Bucket list, а сделала его на бумаге и очень старательно выводила каждую букву.
У меня и в мыслях не было шпионить. Я пришла забрать грязное белье из ее комнаты. Листок лежал на письменном столе. В списке значилось «Отпраздновать Рождество еще раз». Рядом на полях она поставила маленькую аккуратную галочку шариковой ручкой другого цвета. Помимо этого в списке было указано: «Не спать целые сутки. Поспать в шалаше внутри дома. Прокатиться верхом. Проспать ночь в ванной. Написать мини-песню. Влюбиться. Собрать кубик Рубика. Нарисовать иллюстрацию. Встретиться с ежиком. Поработать волонтером (в собачьем приюте?). Поменять прическу. Приготовить ужин из трех блюд». Печально было видеть этот перечень незначительных, простых и самых обычных дел и знать, что она не успеет выполнить многого. Галочка стояла напротив только еще одного пункта: «Сходить на танцы вместе с Молли».
Я понятия не имела, что Миранда виделась с кузиной Тильды после похорон. Когда я спросила ее (не упомянув о списке), выяснилось, что подруга, с которой Миранда встречалась на днях, и была Молли. Это произошло в городе, когда все остальное семейство находилось в Истинной церкви. Однако Эрика узнала об их встрече, и с тех пор Молли даже не могла пользоваться телефоном.
Миранда, естественно, была очень расстроена, и я пообещала ей съездить туда на днях и проверить, как дела у Молли. Но она сказала мне этого не делать. По ее словам, Молли в таком случае стало бы еще тяжелее дома.
Как может Эрика держать свою дочь в изоляции? Она ведь даже не верит в Истинную церковь. Или все-таки начала?
(Люди теперь верят в массу всяких вещей. «Древние пришельцы» – самое последнее крупное движение. Инопланетяне якобы прибыли сюда очень давно, они помогли нам построить пирамиды и с тех пор похищали нас по ночам, чтобы с помощью генных изменений сделать более совершенными существами. Но сейчас они поняли все бесполезность данного эксперимента и решили закончить его. А Фоксуорт – их замаскированное под комету оружие. Эта теория кажется мне настолько идиотской, что я не могу даже критиковать ее.)
Вчера мы отправили весточку дилеру Тильды. Я написала короткое сообщение: «Получила твой номер от одного друга. Нужна твоя помощь». И забрала домой телефон, с которого мы его послали. Он спрятан у меня под подоконником. Сейчас я жду ответа от потенциального убийцы и чувствую себя абсолютно нормально.
Симон собирается изображать моего «обеспокоенного парня». Я чуть не ляпнула ему, что будет приятно иметь кого-то такого в своей жизни, пусть даже понарошку. Наверно, все из-за того, что я писала тебе о сексе перед тем, как пошла туда, но когда я сидела на его кровати, мне было очень неприятно осознавать, что они с Тильдой, скорее всего, занимались любовью множество раз. И, насколько мне известно, очень удачно. Тильда немного делилась впечатлениями, и, естественно, мне тогда вспомнились все детали. Мне трудно было смотреть ему в глаза.
Когда я пришла, Джудетт и сестра Симона Эмма разбирали детскую одежду на кухне. Эмма взяла ползунки и спросила мое мнение о них. И я не знаю, но, по-моему, я увидела странный блеск в ее глазах. Она как бы говорила: «Попробуй только заявить, что я не стану мамой». Словно проверяла меня. Я не возразила. Но мне стоило огромных усилий не разрыдаться.
Сейчас утром я проверила социальные сети. Ничего нового о Тильде. И о Симоне тоже. Пожалуй, помогло сообщение полиции. Или просто-напросто людям хватает других тем для размышления, помимо Тильды. Только мы с Симоном постоянно помним о ней.
СИМОН
Репортер идет по широкой улице Лас-Вегаса. Горят неоновые вывески, все казино закрыты, но американцы непрерывным потоком прибывают сюда, чтобы играть свадьбы. Главным образом молодые пары, которые хотели бы заниматься сексом, не живя в грехе.
Я закрываю этот ролик. Вижу новость о том, что люди сейчас интересуются порнографией больше, чем когда-либо. Прежде всего чтобы «сбежать от действительности», если верить опросам. Я попытался прибегнуть к этому только однажды после смерти Тильды. Не помогло. Скорее наоборот. Смотря на обнаженных девиц с испачканными потекшей тушью лицами и слушая их театральные крики и стоны, я только больше думал о Тильде, лежавшей у стекольной фабрики.
Я листаю дальше. Вижу массу снимков с вечеринки дома у Хампуса. Аманда лежит в траве и смеется. Моа и Али танцуют. Сайт смотрит прямо в камеру с кусочком льда во рту.
