– Ты слишком честен, Друсс. И мне это нравится. Поэтому я скажу тебе прямо, что позади нас в кустах сидит Йорак со стрелой наготове.
– Значит, я проиграл. И твои лучники останутся при тебе.
– Э-э, любезный, не ожидал я, что Друсс-Легенда так легко сдастся. Выкладывай свое предложение.
– Нет у меня времени в игры с тобой играть. Был у меня друг, такой же, как ты, – Зибен-Бард. Он тоже умел молоть языком и мог убедить тебя в том, что море – это песок. Мне никогда не удавалось его переспорить. Он тоже говорил, что не имеет никаких устоев, – и лгал, как и ты.
– Но это он сотворил легенду и сделал тебя бессмертным, – мягко заметил Лучник.
– Да. – Друсс перенесся мыслью в давно прошедшие годы.
– Ты правда прошел весь свет в поисках своей женщины?
– Да, это как раз правда. Мы с ней поженились совсем юными. Потом работорговец по имени Хариб Ка налетел на нашу деревню и продал мою жену восточному купцу. Меня в это время не было дома – я работал в лесу. И я пошел за ними следом. Мне понадобилось семь лет, чтобы найти ее, – она жила с другим мужчиной.
– И что же с ним сталось?
– Он умер.
– А она вернулась с тобой в Скодию?
– Да. Она любила меня. По-настоящему.
– Любопытное дополнение к твоей саге.
– Как видно, с годами я размяк, – хмыкнул Друсс. – Обычно я не люблю распространяться о прошлом.
– А что стало с Зибеном?
– Он погиб при Скельне.
– Он был тебе дорог?
– Мы были как братья.
– Не могу понять, почему я напоминаю тебе его.
– Может быть, потому, что вы оба прячете какую-то тайну.
– Может быть. Но скажи же – что ты собирался мне предложить?
– Помилование всем и по пять золотых рагов на брата.
– Этого мало.
– Ничего лучшего я тебе предложить не могу.
– Скажем так: помилование, по пять золотых рагов на всех шестьсот двадцать человек и еще одно условие. Как только будет взята третья стена, мы уходим – с деньгами и с грамотами о помиловании, скрепленными княжеской печатью.
– Почему именно третья стена?
– Потому что это – начало конца.
– Да ты стратег, как я погляжу.
– Можешь не сомневаться. Кстати, как ты относишься к женщинам-воительницам?
– Я знавал таких. Почему ты спрашиваешь?
– Среди нас есть одна.
– Какая разница – умела бы стрелять из лука.
– Я тоже особой разницы не вижу. Просто подумал, что об этом следует упомянуть.
– Есть что-то, что я должен знать об этой женщине?
– Только то, что она убийца.
– Это просто замечательно – я приму ее с распростертыми объятиями.
– Не советую, – вкрадчиво сказал Лучник.
– Будьте в Дельнохе через две недели – и я вас всех встречу с распростертыми объятиями.
Рек открыл глаза и увидел солнце, только что взошедшее над дальними горами. Быстро стряхнув с себя остатки сна, он потянулся, вылез из-под одеяла и подошел к окну их спальни, помещенной в башне. Внизу во дворе уже были собраны лошади – статные, с подстриженными гривами и заплетенными хвостами. Все происходило в полнейшей тишине, только кованые копыта стучали по булыжнику – Тридцать не разговаривали между собой. Рек вздрогнул.
Вирэ застонала во сне, вытянув руку поперек широкой постели.
Рек посмотрел, как монахи внизу проверяют доспехи и затягивают подпруги. Как странно. Ни шуток, ни смеха – ничего такого, что слышишь обычно от солдат, выступающих на войну. Шутки разгоняют страх, проклятия снимают напряжение.
Появился Сербитар в белом плаще поверх серебряных лат, в серебряном шлеме на заплетенных в косы белых волосах. Тридцать приветствовали его, и Рек потряс головой. Немыслимо: точно один человек, отраженный в тридцати зеркалах.
Вирэ открыла глаза, зевнула, повернулась на бок и улыбнулась, увидев силуэт Река на фоне утреннего солнца.
– Твое брюшко отходит в прошлое.
– Нечего насмехаться. Если не хочешь предстать нагишом перед тридцатью воинами, поторопись. Они уже собрались во дворе.
– Это единственный способ выяснить, люди они или нет. – Она села, и Рек с трудом оторвал от нее взгляд.
– Какое странное действие ты на меня оказываешь. Мне сразу приходит охота заняться любовью в самое неподходящее время. Ну-ка, одевайся живо.
Во дворе Сербитар пригласил всех соединить свои мысли в молчаливой молитве. Винтар любовно следил за молодым альбиносом, радуясь тому, как быстро тот сумел принять легшую на него ответственность.
Сербитар закончил молитву и направился в башню. Неловкость нарушала его гармонию с окружающим миром. Поднимаясь по винтовой каменной лестнице, он вспомнил обещание, которое дал высокому дренаю и его женщине, и улыбнулся. Было бы куда проще соединиться с ними мысленно, нежели взбираться в башню.
Он постучал в дверь с железными заклепками. Рек открыл и пригласил его войти.
– Я видел, вы уже собрались. Мы скоро.
Сербитар кивнул.
– Дренаи уже столкнулись с надирами, – сообщил он.
– Разве надиры уже подошли к Дельноху? – встревожился Рек.
– Нет-нет. Легионеры встретились с ними в поле и хорошо себя проявили. Ими командует Хогун. Хоть он-то не внушает сомнений.
– Когда это было?
– Вчера.
– Снова ваши способности?
– Да. Тебя это подавляет?
– Мне немного не по себе – но только потому, что я не разделяю вашего дара.
– Мудрое замечание, Рек. Со временем ты привыкнешь, поверь мне. – Сербитар поклонился Вирэ, вышедшей из смежной умывальни.
– Извините, что заставила вас ждать. – Кроме обычной серебристой кольчуги с бронзовыми накладками на плечах, Вирэ надела серебряный шлем с воронеными крыльями и белый плащ – подарки Винтара. Свои светлые волосы она заплела в две косы.
– Ты точно богиня, – улыбнулся Рек.
Они сошли во двор к Тридцати, сели на коней и двинулись в путь к устью Дринна. Сербитар и Менахем ехали рядом с ними.
– В устье мы сядем на лентрийский корабль, – сказал Менахем, – и доплывем до Дрос-Пурдола. Это сократит наше путешествие на две недели. Из Пурдола мы поедем сперва по реке, потом по суше и доберемся до Дельноха за месяц. Боюсь, как бы сражение не началось еще до нашего прибытия.
Они ехали долго. Постепенно скачка превратилась для Река в истинный кошмар. Спину ломило, ягодицы уже отнимались. Наконец Сербитар скомандовал полуденный привал. Привал был коротким, и к сумеркам страдания Река усугубились.
