— Так Константин с утра на царевом дворе, а за наставницей твоей прибыли, барыньке одной плохо совсем.
— Понятно, — девушка вздохнула.
Сосед еще немного покачал головой, после чего скрылся у себя в доме.
— Что делать будешь? — поинтересовался Елисей.
— Попробую незаконное проникновение на чужую территорию, — немного подумав, решила девушка. — Хотя, какая она чужая, я же там живу. Главное, чтобы домовые и дворовые пустили. Вот если не получится, или поджарит меня волшбой охранной, тогда и буду думать. Покарауль пока.
Василиса сняла сумку и вручила ее царевичу. Потом стянула рукавицы, тоже отдала парнишке. Если получится оказаться на участке, он все перебросит. Не получится — не останется без теплых вещей. Приметив возле забора колышек, девушка встала на него, потом поставила ногу на горизонтальную доску, которая тянулась вдоль всего забора. Пока все было хорошо. Дело оставалось за малым — перебраться через забор, не насадившись на острый верх. Девушка осторожно поставила ногу между двух бревен, убедилась, что не застревает там, после чего быстро выпрямилась и спрыгнула внутрь. На счастье, место она выбрала верное, и под нею оказалась не коновязь или поленница, а небольшой сугроб. Девушка выдохнула, после чего осторожно выбралась.
— Дядь Мефодий, это я, Вася, — громко позвала она домового. — Свои, не воры. Я сейчас в баньку сразу, чтобы не думали, будто упырь какой али кто еще пожаловал.
— Вот ведь, девка… — донеслось до нее из избы, вот только сложно было понять, доволен домовой, или серится на молодое поколение.
— Елисей, все в порядке, кидай сюда мое барахло.
— Сейчас, — донеслось с улицы, после чего через забор перелетели сначала варежки, а потом показалась сумка, которую девушка осторожно подхватила в воздухе.
— Спасибо.
— Не за что. Будешь на нашем подворье, заходи.
— Обязательно.
— Все, я побежал, а то, кажется, опять бабка Матрена рядом.
Девушка улыбнулась, услышав, как царевич улепетывает по улице. В противоположной стороне действительно раздавались причитания и угрозы бабки Матрены. Василиса только вздохнула, покосилась на крыльцо и покачала головой. Раз никого нет дома, значит, дома никого нет.
Решив, что лишний раз сердить домового не стоит, девушка бодрым шагом направилась в баньку. Сейчас напарится, пыль дорожную смоет, в чистое обрядится, тогда и в дом можно войти. Какая пыль посреди зимы, девушка предпочитала не уточнять, чтобы не нарываться на новую лекцию о безопасности. И так в свое время досталось за то, что Костю пустила в дом, прежде чем тот отмылся. И то Василиса его сразу признала, да и сомнительно, чтобы к такому сильному колдуну кто-то незаметно прицепился. Она же сама неумеха еще, так что надо обычаям следовать. Кто знает, какую чертовщину могла ненароком подцепить. Понятно, царевича сейчас тоже в баню отправят. Это Горыныч может себе позволить спокойно путешествовать. К таким существам ничего пристать не может — то ли генетическую структуру считать сложно, то ли магические начала влияют. Разбираться в сказочной генетике девушка не спешила, справедливо опасаясь, что попросту свихнется. Да и нет у нее тут необходимого оборудования, чтобы изучать ДНК сказочных существ. Без компьютера это нереально, а до его изобретения еще пара веков минимум, если прогресс тормозить не станут. А то и больше.
В баньке девушку уже ждала чистая одежда и много горячей воды.
— Василисушка вернулась, — довольно пропела банница. — сейчас я тебя намою, напарю, косточки разомну, выйдешь чистая, свежая, словно заново родившаяся.
Вася только улыбнулась, бодро скинула дорожную одежду, вытащила из сумки ту, что носила в Купце и отправила все в таз у порога. Потом банница все выстирает, вычистит, заговоры очищающие произнесет и вернет в идеальном виде. Девушка с улыбкой прошла в мойню, где стоял большой таз воды, исходящей паром. Быстро намылилась, ополоснулась и пошла в парную, где ее уже ждали Пелагеюшка и пара березовых веничков.
ГЛАВА 8
Из бани Василиса выходила довольная. Кто там что-то говорил о массажных салонах, причем тех, где действительно массаж, а не всякое разное под фасадом медицинских услуг? Их бы да в руки банников. Вроде, хлещут тебя веником, и что с того? Да только Пелагея каждую косточку распарила, каждую мышцу размяла. Душеньку, и ту очистила. Так что девушка была готова к новым подвигам. И эти самые подвиги не заставили ждать.
Не успела Василиса переступить порог горницы, как в ворота яростно заколотили. Девушка осторожно выглянула в окно и, к своему огорчению, увидела там бабку Матрену.
— Яга, знаю, что ты дома, — устав бесплодно стучать в ворота, позвала бабка.
— Нет ее, — возник на пороге сосед-плотник. — Ни ее нет, ни Кощея.
— А я не к тебе пришла, не тебе и отвечать, — фыркнула на него бабка. — Мне Яга нужна, к ней у меня дело, ей и ответ держать.
— Говорю же тебе, нет ее дома. Только кот с петухом остались, — чуть громче сообщил сосед. — Ежели тебе что надо, или жди смирно, как иные ждут, не мешай окружающим, или вдругорядь приходи, когда хозяйка дома будет.
— Ты, Яков Никитич, в мои дела не лезь. Хочу, жду смирно, не хочу — так никто мне не указ. Коли Яга себя виноватой не считает, то выйдет да поговорит со мной, а коли будет в тереме сидеть, значит правда моя.
— Тьфу ты, кара египетская, говорят тебе русским языком, нет Яги в тереме. Утром за ней сани прислали, мол барынька помирает. Яга собралась, да и укатила, царица царицей.
— Какая такая барынька? — тут же заинтересовалась бабка Матрена. — По что я ничего не знаю. Как же так, и оплакать никто достойно не сможет.
— А я откуда знаю, что там за барынька. Мне любопытствовать некогда, у меня работы хватает, — буркнул плотник. — Вот только ходят тут всякие, от дел отвлекают.
— И домовину никто тебе не заказывал? — словно и не заметила намека бабка.
— Ни домовины, ни креста, ни тому подобного, — резко произнес мужчина. — Я этим не занимаюсь. Это кладбищенские делают. Я им дорогу не перехожу.
— Ай-яй-яй, — сочувственно покачала головой старуха. — Сколько ж ты дохода теряешь, милок. Твоей жене сказать, уж она бы тебя отчитала.
— За то ты у нас, бабка Матрена, все лучше всех всегда знаешь. И сколько денег в чужом кошеле, и где чей муж гуляет, и кто сколько чарок в какой праздник выпил. Как только из дому выходить не боишься?
— Это ты на чтой-то намекаешь? Ась? — бабка приблизилась ко двору плотника. — Ты что, решил меня со свету сжить что ли?
— Да тебя сживешь, как же, — буркнул плотник.
— Вы только посмотрите, люди добрые, — заметив, что у их беседы появились свидетели, громко, чтобы слышно было даже на дальнем конце улицы, заявила бабка Матрена. — Старому человеку угрожают.
— Да ты, бабка Матрена, еще всех нас, включая царевича, переживешь.
