— Тебе так интересна моя жизнь?
— Надо же как-то поддерживать светскую беседу. — Я вскинула голову и дерзко улыбнулась. — И все же, расскажешь что-нибудь о себе? Хочется знать хоть что-то о мужчине, который предлагает мне столь важную сделку.
Роквелл глотнул из бокала, поставил его и откинулся на спинку стула, внимательно рассматривая меня.
— Конечно, я мог бы сказать, что охочусь на девственниц, а потом с аппетитом ем их на завтрак. Но это будет неправдой. На самом деле у меня не так уж много свободного времени. Но если оно все же находится, то я гуляю по городу или же отправляюсь в тихое место. Я не очень-то люблю чужое общество. Предпочитаю одиночество.
Он замолчал и о чем-то задумался.
— Я тоже люблю одиночество. — Даже не знаю, зачем сказала это Роквеллу. — Почти никуда не хожу. На работу — и сразу домой. Только одна подруга и осталась из всех, с кем прежде общалась, Оксана Вавилова. После предательства мужа мне показалось, что жизнь закончилась и больше в ней никогда не будет хорошего. Хотя… и с ним-то особо нечего вспомнить. Теперь, когда прошло время и страсти улеглись, я понимаю, что та моя жизнь принесла больше расстройства, чем радостных моментов.
— У тебя был муж? — удивленно спросил Фланнгал.
— Был да сплыл, все это давно в прошлом, — отмахнулась я.
— И твое сердце теперь свободно?
Почему он это спрашивает? Какое ему дело до того, с кем я имею отношения на Земле? Я посчитала это праздным интересом. Но мне и самой хотелось хоть с кем-то поделиться мыслями. Я просто устала скрывать правду о себе.
— Я жутко боюсь заводить отношения и вообще одиночка по своей натуре. Я прихожу домой, готовлю себе ужин. А чаще и вовсе не готовлю, а ем всякую ерунду. И сажусь за компьютер… Это такое хитрое магическое устройство на Земле, куда записывается информация, — пояснила, заметив на лице лорда недоумение. — Там я сочиняю всякие истории о несуществующих мирах, куда на время мысленно перемещаюсь из скучной реальности, проживаю жизнь вместе со своими героями, делаю их такими, какими мне хочется, заставляю страдать, любить или смеяться. И иногда рефлексирую из-за того, что происходит в реальности. Знаешь, это сильно затягивает.
— Надо же, как интересно. Впервые встречаю женщину, которая занимается подобными вещами. — Роквелл подпер ладонью подбородок и произнес задумчиво: — Значит, в выдуманных мирах ты главная? Можешь все контролировать? Имеешь полную власть?
Я недоуменно уставилась на итхара:
— Они ведь ненастоящие. Какая разница?
— Мысли иногда материальны. Откуда ты знаешь, что где-то в другой реальности нет такого же мира с такими же персонажами? Мироздание — слишком сложная вещь, чтобы понять все происходящие в нем процессы.
— Я об этом как-то не задумывалась. — Я пожала плечами и опустила взгляд в тарелку, наполненную золотистым бульоном с зеленью. — Ладно, давай есть, а то фирменное блюдо твоего Диверкуса совсем остынет.
Слова Фланнгала наводили на всякие мысли, которые я никак не могла сформулировать. В чем-то он прав, хоть и не совсем. Я действительно замечала, что то, о чем пишешь, вскоре происходит где-то в реальности, пусть не совсем так, но все же…
Я попала в Ардель благодаря новой истории, которую так и не успела написать. А вдруг я сейчас нахожусь в ней? И то, как именно напишу ее, отразится где-то на Земле? Ничего нельзя исключать.
Нет, глупости все это!
— Как твоя рана? — поинтересовался Роквелл несколько минут спустя, когда я почти доела суп и принялась за нежное мясо, такое сочное, что прямо таяло на языке.
Пошевелив под столом ногой, я с удивлением заметила, что она совсем не болит. Я даже забыла о том, что час назад не могла на нее наступить.
— Спасибо за заботу, кажется, все в порядке, — заставила себя улыбнуться.
Несмотря на то что Фланнгал проявлял беспокойство и развлекал разговором, не покидало ощущение подвоха. Вряд ли он делал это просто так, по доброте душевной. Значит, старается для того, чтобы я согласилась на его условия? Скорее всего, так и есть.
После ужина мы переместились на террасу.
Стемнело, и на небе одна за другой зажглись яркие звезды. Рифьярд остывал после довольно жаркого дня, погружаясь в безмятежную тишину. До дома Фланнгала доносился шепот волн. Ночная прохлада неожиданно взбодрила. Соленые запахи моря перемешивались с ароматами цветов и хвои. Откуда-то пахло дымом, играла тихая музыка. На горизонте появились огни кораблей, а маяк на дальнем берегу раз за разом посылал вдаль лучи.
Мы с Роквеллом проговорили до поздней ночи, и меня все же стало клонить в сон, о чем я и сказала.
Вернувшись в дом, мы остановились у лестницы. Нас окутал сумрак холла. Лорд сделал стремительный шаг навстречу, сжав мои пальцы в своей большой ладони, и заглянул в глаза так, что по спине промчались мурашки.
— Спокойной ночи, Лера. Если ты не против, завтра мы можем прокатиться на дальний мыс, там есть на что посмотреть.
Я стояла на ступеньке, и лицо Роквелла находилось совсем близко. Так близко, что кожей чувствовала дыхание, которое словно пробиралось в меня, раскручивая пружины самообладания. Я внимательно наблюдала за движениями лорда. И казалось, что он вот-вот меня поцелует.
— Я не против, — сорвалось с губ непроизвольно.
— Замечательно. Проводить тебя до комнаты?
— Нет-нет, не нужно! Я сама. Встретимся утром, Рок. — Сбросив оцепенение, я рванула вверх по лестнице, совсем забыв, что у меня что-то недавно болело.
А когда поднялась, то обернулась. Роквелл все еще смотрел на меня. И стало совсем не по себе.
Я ворвалась в комнату, будто за мной кто-то гнался. Сердце стучало так быстро и сильно, что грудь вздымалась, а я никак не могла отдышаться. Не могла прийти в себя. Роквелл однозначно странно на меня влиял. Иначе с чего бы после невинного прикосновения так тряслись руки?
А может, он подлил мне что-то во время ужина? Хочет добиться расположения, чтобы я согласилась шпионить в его пользу? Или привлекает внимание как мужчина, который желает большего, чем просто деловые отношения? Но я ведь четко сказала: между нами ничего не будет. Я хочу домой — и точка.
Это не мой мир. Не мое тело. А Роквелл — не тот мужчина, с которым я могла бы связать свою жизнь. Остальные в эту категорию и вовсе не попадают.
Я упала плашмя на постель, уставившись в потолок.
Диверкус сказал утром, что высшие лорды не женятся и не заводят детей. Но почему так? Итхары ведь вполне способны к размножению, их в Арделе не так уж мало — двенадцать кланов, хотя общая численность и не растет. Значит, рождаемость у итхаров совсем низкая, наверняка есть смешение кровей. И лишь за счет продолжительности жизни и того, что они почти не умирают преждевременно, сохраняется баланс. Почему тогда для глав кланов все иначе? Дань традиции?
