Никто, кроме меня, не подозревает о ее зародившихся чувствах. Я могу, как и прежде, изображать для других итхаров процесс приручения Янтаря. Сама она вряд ли кому-то признается, что любит меня. Она даже самой себе в этом не признается. Но я ведь чувствую! Иначе она бы не раскрыла чакры.
Она и дальше будет мне верить. Мы слетаем в Северогорье, Лера оформит развод, потом принесем документы архистерху Трехликой в Грэмвилле.
Мы проведем с ней вместе еще какое-то время…
— Тебе что, плохо? А я наехала ни за что… Прости, Рок! — Она округлила глаза, испуганно глядя на меня.
Беспокоилась.
— Все нор-рмально. — Я встряхнулся, принимая человеческое обличье.
Голова кружилась от того, что я так и не получил Янтарь. Я не удержался и упал на спину. Она опустилась на колени, гладя мое лицо своими маленькими ладонями. Мутная картинка постепенно возвращала резкость, и я смотрел в эти голубые глаза, накручивал на пальцы длинные рыжие локоны, понимая, что не хочу пока ничего менять для себя.
Мгновение — и я перевернул ее на спину, прижимая к траве весом своего тела, впечатывая в себя. Захватил ее губы в плен, целуя так сладко, как только мог, и радуясь своему же решению отложить процесс передачи. Оно казалось мне таким правильным, своевременным. Нужным в этот миг, когда все вокруг, кроме Леры, потеряло смысл.
Думал ли я, что так получится, когда планировал вызвать в ней любовь к себе? Я уже не знал. Казалось, все идет именно так, как нужно.
Потому что я этого хотел.
— А я уже успела испугаться. Ты так странно на меня смотрел, — прошептала она, тяжело дыша подо мной. — Правда все хорошо?
— Да.
— Тогда почему ты остановился так внезапно?
— Чтобы поцеловать тебя.
— И все? На тебя это так не похоже.
Она зарылась пальцами в мои волосы, и я чуть откинул голову назад, получая удовольствие от ее прикосновений и окончательно приходя в нормальное состояние.
— Нет, не все. Еще я всю дорогу думал о твоем прекрасном теле. — Я приподнял юбку, поглаживая одной рукой бархатистую кожу бедра, от колена до края нижнего белья. Оно мне жутко мешало, и я едва сдержался, чтобы не разорвать его одним движением.
Лере это не понравится, она потом половину полета будет возмущаться, ведь с собой у нее не так много запасной одежды. А я не могу ее расстраивать.
— Собираешься заняться этим прямо здесь? На траве? Ты озабоченный тип, однако. Хотя я сразу это подозревала.
— Скажи, что ты чувствуешь! — потребовал я, прижимаясь бедрами к ее горячему телу и не позволяя отвести взгляд.
— Разве тебе действительно важно, что я чувствую? — Она вызывающе улыбнулась.
— Очень важно. Ты даже не представляешь, насколько.
— Зачем? Чтобы понять, можешь ли забрать Янтарь?
Она попала в точку. Ударила по больному! Я ведь ни разу не заикнулся о Янтаре за все это время. Лера же наверняка понимала, зачем я все делаю, но не воспрепятствовала, будто догадывалась, что я и сам попаду от нее в зависимость. Да что в ней было такого, в этой иномирной душе, что я ломал свои же правила и шел вразрез с собственным долгом? Что?! Я до сих пор не понимал.
Нельзя показывать ей, что мне это так необходимо. Любая ошибка может стоить положения и даже жизни.
— Плевать на Янтарь. Забудь о том, что он у тебя есть, и не напоминай мне. Иначе будет хуже только тебе. Просто… ты мне нужна. И я… — Припал губами к ее нежной шее, вырисовывая круги языком, слегка прикусил мочку уха и хрипло прошептал: — Хочу тебя, прямо здесь и сейчас.
Она застонала и подалась мне навстречу. И я не выдержал привстал на колени, чтобы снять с нее белье. Отвлекся лишь на секунду, создав вокруг нас купол плотного воздуха, не позволяющий проникать к нам москитам и прочим летающим тварям.
Поднял ноги Леры своими руками, уже не останавливаясь.
Мне нужно было восполнить баланс сил, возместить другой голод, становившийся все сильнее. Утолить животную страсть. Чувствовать ее, слышать сладостные крики. Знать, что Лера только моя. И пусть не слишком долго продлится это безумие, но я получу ее всю, без остатка, вместе с чувствами, что стали пыткой, желанием и упрямством.
Огонь обжигал внутренности, нижняя часть тела окаменела от возбуждения. Стоны Леры стали более томными; она гладила мою спину, иногда впиваясь ногтями в кожу, но эта боль даже не замечалась. Мне хотелось кричать от того облегчения, что я почувствовал, когда добился желаемого.
Я слизал слезы, что выступили на ее веках, а потом накрыл губы своими, выпивая очередной стон наслаждения. Она хотела меня так же сильно, как и я ее. И плевать, что мы находились в глухой местности. Здесь нас никто не услышит, кроме дикого зверья.
— Рок! Это было… просто чудесно, — произнесла она, когда я замер, переводя дыхание.
— Тогда почему ты плачешь? — выдохнул я, заметив в ее глазах новые слезы.
— Потому что мне страшно от того, что это может закончиться в любую минуту, — призналась она, прикоснувшись к моим губам указательным пальцем. — А еще ты испортил очередное мое платье.
— Плевать на платье! Я куплю тебе еще десять платьев, сотни, если захочешь. Самых лучших. Только скажи! — Я обхватил ее палец губами, чуть прикусив.
— Не надо… — усмехнулась она, успокаиваясь. — Просто помоги отряхнуться… Скоро стемнеет, а нам еще два часа лететь до твоего замка. Эдак мы весь ужин пропустим.
Глава 14
ЦЕНА ОШИБКИ
К ночи мы прибыли с Роквеллом в тот самый таинственный замок, о котором я так часто вспоминала, думая о его хозяине.
Еще месяц назад я ни за что не вернулась бы сюда по доброй воле. А сегодня, напротив, хотелось рассмотреть его внимательнее, чтобы лучше узнать самого Роквелла Фланнгала.
Я так и не поняла, что с ним происходило: в последние дни он вел себя слишком странно. А сегодняшний инцидент на поляне, неподалеку от гор, так и вовсе озадачил.
Хотя я была бы не против повторить все то, что мы делали дальше…
После того экспромта у меня до сих пор ныли губы, тряслись ноги и тянуло низ живота, хотя это было очень даже приятно, сладко. Но я видела, что Роквелла что-то сильно беспокоит, и это, в свою очередь, беспокоило меня.
Он такой одинокий, ему даже не с кем поделиться наболевшим. Ведь и у демонов есть чувства. И мне хотелось хоть как-то поучаствовать в его жизни, дать капельку тепла и заботы, согреть эту ледяную душу своим женским теплом.
Наивно предполагать, что чудовище вмиг превратится в прекрасного принца. Но так хотелось, чтобы мое желание хотя бы частично сбылось. Я могла бы скрасить его одиночество, разбавить скучные будни. Пусть даже не стану его женой и никогда не рожу ему детей. Я просто хотела жить для него, порой забывая о своей жизни. А потом, когда осознавала реальность, становилось совсем грустно.
