Люцифер сделал театральную паузу… А ещё через миг Ева увидела младенца на своих руках.
– Дитя. Плод любви, плод союза двоих, обещанных друг другу. Необычное дитя. Такая любовь не могла породить что-то обычное. Эта девочка, их дочь, явилась в мир, чтобы нести Свет и Любовь!
Ева смотрела на улыбающуюся кроху, прижимала её к груди и чувствовала, как по щекам текут слёзы счастья.
– Ей суждено было стать новым Спасителем человечества, Мессией. Христиане стали бы называть её Воплощением Девы Марии, язычники – Великой Матерью. И даже те, кто не верит в богов, признали бы её святой. Она научила бы весь мир жить иначе. Её имя помнили бы в веках, как помнят Иисуса, Мухаммеда, Будду. А может быть, она бы затмила в своём величии даже этих великих пророков. Эта девочка перевернула бы весь мир! Вывела бы на новый уровень развития человечество… Если бы…
Люцифер на миг замолчал и, вздохнув, снова провёл рукой в воздухе, сминая реальность, как бумажный лист с неудачным сюжетом истории.
– Ах, это «бы»… Если бы это всё случилось так, как было предначертано… Но это только сказка, Ева! Сказка, которой не было…
62
Сердце сжалось от боли, когда Дьявол так беспощадно вырвал её из этих чудесных видений (или… воспоминаний). Чувство невосполнимой потери раздавило, выбило почву из-под ног. Ещё миг назад она целовала любимого мужчину и держала на руках желанную дочь, и вдруг всё исчезло.
Тёмная, стылая, ненастная ночь обрушилась на неё проливным дождём, шквалистым ветром.
– Сказки не случилось, Ева, – голос Люцифера стал надменно-холодным и жёстким – он сёк, как эта ледяная буря. – Потому что люди слабы и ничтожны… Они падки на соблазны. Стоит их только подтолкнуть слегка, и они сотворят такое, что ни одну демону и в голову не придёт. И нас ещё обвиняют в том, что мы сбиваем смертных с пути истинного. Но ведь никто никого не принуждает! Это вы, вы сами, своими руками, творите зло и преступления. Вам от Создателя достался величайший дар – свобода выбора! А вы, во все времена, неизменно выбираете не то, что следует выбрать. Почему вы выбираете Зло, а потом ещё смеете нас обвинять в своём выборе?
Ева отчаянно хотела возразить, но не нашлась, что сказать.
А он продолжал холодно и горько:
– Никому в этом мире не нужен был Новый Спаситель, Ева! Никому не нужен Свет! Потому что людьми, познавшими Свет, управлять невозможно. Потому что те, кто познал Свет Творца, уже никогда не превратятся в стадо. А тем, кто стоит у власти (неважно, здесь, среди Высших, или там, у вас, среди политиков и королей)… им нужны рабы. Рабы, слуги, тупые и покорные. Те, кто всего боится. Кто не умеет думать. Кто не ищет истину. Кто принимает то, что ему дают, и не просит иного. Кто живёт во тьме. Кто боится поднять голову вверх и увидеть небо. Никому не был нужен этот чудо-ребёнок, кроме тех двоих, что породили бы его. Более того, эта девочка могла бы стать опасной для привычного благополучия многих. Опасной для тех, кому не нужны перемены. Эта девочка стала бы помехой, песчинкой в механизме мироздания… Она не должна была появиться на свет. И она не появилась… Ты ведь уже догадалась почему?
Ева развернулась, с ужасом глядя в синие глаза, такие красивые, такие беспощадные.
– Потому что он не дождался тебя… Не дождался волшебной сказки! Оказался слишком нетерпелив, чтобы ждать, чтобы время пришло, чтобы сначала научиться истинной любви. Ровно через год всё сбылось бы так, как ты видела. Но годом раньше, в пьяном угаре, в такую же ночь Самайна, как та, в которую ты должна была найти его в лесу, кто-то нашептал ему на ухо: «Иди, возьми, уничтожь! Растопчи свет любви грязью похоти и насилия!». Людей так просто совратить злом. Они всегда готовы к этому – унизить слабого, показать свою значимость и власть, растоптав другого. Особенно, когда смертные пьяны… Особенно, когда их много… Толпа всегда страшна. Стоит только немного подтолкнуть… Но преступления вы творите своими руками! Нечисть тут ни при чём.
– Нет, нет, нет! – она бросилась на него с кулаками, совсем по-детски. – Не верю!
Но Люцифер легко поймал её руки, ухмыльнулся:
– Веришь, Ева, веришь. Ты ведь уже вспомнила эту ночь, правда? Или хочешь вспомнить все детали? Тогда иди! Вспоминай! А потом я спрошу тебя – всё ли можно простить? Он уничтожил ваше будущее. Пусть и невольно. Пусть его надоумили. Но он это сделал. Он лишил жизни не только тебя, но и вашу ещё не рождённую дочь. Ну… Всё ещё готова простить и любить?
Сатана оттолкнул её грубо, и Ева, как в колодец, ухнула в кольцо портала, провалилась во тьму ненастья. И жёстко грохнулась спиной на деревянный стол.
А дальше вспышки, вспышки, вспышки… Страшные кадры, как в плохом кино…
Она закричала, беспомощно дёргаясь в ненавистных мерзких лапах. Хохот, пьяные крики, отвратительные нечеловеческие рожи. Стыд и боль, разрывающие душу в клочья.
Чёрные стволы ночных деревьев стремительно обтекают. Она несётся как лань навстречу своей гибели, а жадные «псы» идут попятам.
Она не собиралась прыгать… Хотя, вбирая между толпой пьяных подонков и тёмными холодными волнами, стоило бы выбрать море. Не самый худший способ умереть…
Но тропа, по которой она бежала, внезапно оборвалась, и она сорвалась вниз.
Там не было моря. Там были камни…
Боги не даровали ей быструю смерть. Судьба равнодушно взирала сверху, на то, как она корчится в агонии тела и души.
И прежде чем её добили, она успела выплеснуть яд своей ненависти в страшное проклятие, связавшее навеки их души – её собственную и её палача. Чтобы спустя больше тысячи лет свести их снова в одной точке вселенной… Чтобы заставить ответить за те слова, брошенные в гневе. Месть возвращается бумерангом, даже когда она справедлива. Да, за собственное проклятие тоже приходится платить! Судьба посмеялась над ней, заставив полюбить того, кого она должна была всей душой ненавидеть.
«Жить тебе вечно и не знать покоя, пока не искупишь чёрные свои дела! Пока сама тебя не прощу. И никто, кроме меня, проклятия с тебя не снимет. Так будь же проклят вовеки!»
Она сама создала этот порочный круг, петлю времени, в которую теперь угодила.
Молния расколола ночь, скрепляя силой огня силу крови и силу слова.
И Ева вскочила в собственной постели с истошным криком. Зашлась в истерике, воя, как раненый волк.
– Тише, тише! Я с тобой, душа моя. Сон… Снова сон?
Эрих включил свет, метнулся к ней, сжал за плечи, обнять хотел…
Но она вырвалась, отскочила гадливо, выставляя вперёд руки.
– Нет! Не трогай меня! Не смей!
– Ева? – столько эмоций на невозмутимом лице Эриха она никогда ещё не видела.
– Ты… Ты убил меня… – сдавленно простонала она, глядя на него расширившимися от ужаса глазами.
– Ева…Тебе что-то приснилось? – он хмурился, ничего не понимая, снова потянулся осторожно, словно она была диким зверем или душевнобольной. – Это был страшный сон… Ты жива! Всё в порядке. Посмотри на меня! Ты чего?
