Глава 33. Вандетта
Уже около часа Тая сидела за письменным столом, сосредоточенно черкая простым карандашиком на листке бумаги. Дана несколько раз пыталась заговорить с подругой, но та отмахивалась и просила не мешать. Художнице надоело сидеть, как мышка, а уходить из комнаты не хотелось, потому что ее забавляло наблюдать, как Тая старательно что-то пишет. Иногда она громко фыркала и рьяно все перечеркивала. Дана на цыпочках подобралась к столу и заглянула подруге через плечо, чтобы посмотреть, чем та занимается.
– Не мешай, – попросила будущая журналистка и засунула кончик карандаша в рот, задумавшись.
– Скажи хотя бы, что делаешь? – обиженная Дана плюхнулась на кровать.
– Пишу Сереже стихотворение, – Тая снова принялась черкать по листку.
– Ого! – воскликнула Дана, – Сережа вдохновил тебя на стихотворение? Это что-то значит.
– Это значит, что я хочу перед ним извиниться. На звонки он не отвечает, и я решила попросить прощения в такой форме.
– Точно, прокатит, – утвердительно кивнула Дана, – Сережа тонкая натура. Ему понравится такое извинение.
– Я тоже на это надеюсь, потому что, правда, хочу с ним помириться, – Тая виновато опустила глаза, вспомнив, что послужило причиной для ссоры.
Когда стихотворение было закончено, Тая на скорую руку оделась, забрала волосы назад, закрепив их повязкой, обула ноги в высокие кроссовки и направила в студию. Шагая, девушка много раз повторяла написанные строки, чтобы не опозориться и прочитать слова с выражением и чувством. Хоть на написание извинения и ушел всего час, оно успело пропитаться искренним раскаянием.
Перед тем, как войти в студию, Тая еще раз, уже вслух, повторила стихотворение и позвонила. Дверь открыл Джон, он дружелюбно поприветствовал девушку и впустил внутрь. Видимо, друг ему ничего не рассказал.
Тая в первый раз чувствовала себя некомфортно в студии. Обычно это место дарило только приятные ощущения. Джон проводил девушку до комнаты, где сидел Сережа, и незаметно удалился, чтобы оставить ребят наедине. Тая осторожно зашла, чтобы не торчать на пороге, и еще несколько секунд просто стояла, набираясь смелости заговорить с музыкантом.
– Привет, – Тае пришлось громко закричать, чтобы Сережа ее услышал: он играл на гитаре.
Музыкант откликнулся на зов, но увидев девушку, продолжил играть еще громче.
– Послушай меня, пожалуйста! – в самое ухо Сереже закричала Тая.
– Я не хочу тебя слушать, – отпрянул парень, потирая ухо, но отложил гитару в сторону.
– Это не займет много времени, – сообщила Тая и стала смотреть Сереже прямо в глаза, ожидая ответа.
– Хорошо, – согласился юноша.
Музыкант опрокинулся на спинку кресла и устремил внимательный, полный любопытства взгляд на Таю. Девушка слегка улыбнулась, уже заранее зная, что если Сережа согласился ее выслушать, значит, он ее простил. Будущая журналистка коротко прокашлялась и начала чтение стихотворения:
Знаю, злишься на меня
И признаю, что виновата,
Но не забуду никогда
Слова, похожие на бархат,
Которые ты говоришь
Мне ежедневно, ежечасно,
Еще не раз и повторишь:
«Остановись, это опасно!»
Порой не слушаю тебя,
Нет, вру, не слушаю я часто,
Ругаюсь и кричу, грубя,
Но слишком уж упрямство властно.
На самом деле я кричу
От злости, злости на себя,
Обижусь, что-то бормочу,
Но, знай, благодарю тебя
За очень нежные слова,
Поддержку и твое тепло.
И Дана, как всегда, права:
Не парень ты, а золото.
Лишь об одном тебя прошу,
Надеюсь, ты меня поймешь:
Поверь, тобой я дорожу,
Ты очень нужен мне, Сереж.
Закончив, еще некоторое время Тая стояла, упершись взглядом в стену, и не сразу заставила себя посмотреть на юношу. Музыкант поначалу слушал виновницу с серьезным видом, не показывая ни одной эмоции, но потом его тронули Таины слова, и в конце добродушная улыбка не могла спрятаться на его лице.
– Вот так, – подвела итог девушка и мельком взглянула на Сережу.
– Иди сюда, – парень распахнул объятия.
Тая подлетела к нему, как на крылышках, уселась на колени и крепко обняла за шею. Сережа прижал девушку к себе и закрыл глаза, вдыхая аромат ее волос. Теплое примирение заставило юную поэтессу понять, что музыкант очень ее любит. Молодой человек имел безграничный запас доброты, но отношения с Таей, его прилично поистратили, но все равно остатка хватило, чтобы простить девушку.
– Тебе понравилось стихотворение? – Тая перебирала кудри Сережи.
– Да, – улыбнулся юноша.
– Честно-честно?
– Честно, – Сережа поцеловал любимую в щеку, – наверное, я тоже виноват в том, что случилось.
– Конечно, нет! Что за глупость!
– Я тебя обидел и оттолкнул. Прости меня.
– Тебе не за что извиняться, – Тая коротко поцеловала молодого человека, – ты, правда, не парень, а золото. Я тебя не заслуживаю, но у меня включается эгоизм, и я хочу, чтобы ты принадлежал только мне.
– Мышка, – Сережа нежно поцеловал девушку, – я хочу быть только с тобой, и ты, надеюсь, тоже.
Тае хотелось, чтобы парень сделал на ней штамп: «Сережина собственность», чтобы все видели, что она занятая девушка, и подобная официальность помогла ей не совершать необдуманных поступков. Девушка больше не хотела обижать музыканта, она правда, дорожила им как другом, как парнем, как наставником. Сережа стоял на втором месте в ее списке самых близких и проверенных людей, даже Максим шел дальше, хотя они и были знакомы много лет. Что бы ни случилось, будущая журналистка знала, что музыкант всегда ей поможет. На первом месте, конечно же, стояла Дана. В ней Тая вообще не сомневалась.
Дана и Юра помирились. Девушка свыклась со вспыльчивостью своего парня, но в этот раз он задел ее по-другому, он покусился на дорогое, на лучшую подругу. Художница приняла Юрины извинения, но все еще не могла успокоиться, вспоминая, как баскетболист отзывался о Тае. Говорят, можно узнать человека, познакомившись с его друзьями. Если Юра считал Таю глупой, на все способной девушкой, то, возможно, такого же мнения он был и о Дане. Девушка вспомнила, что каждый раз, когда она встречалась с Эдиком, Юра начинал ревновать, и не просто ревновать: он был твердо уверен, что между ребятами обязательно что-то произойдет. Если так, получается, баскетболист думал о нем не лучше, чем о Тае.
