Мы все покачали головами.
«А следовало бы, — сказал он. — Джеймс Стонтон был одним из
тех, кого мои студенты двадцатилетней давности назвали бы «настоящей светлой
головой» — клинический социолог с деликатными манерами, который в качестве
хобби изучал оккультные явления».
«Так расскажите нам о самолетах и поездах», — попросила
Пери.
«Ну, Стонтон собрал статистические данные о пятидесяти
авиационных катастрофах с 1925 года и о двухстах железнодорожных крушениях с
1900 года. Данные он заложил в компьютер. Он сопоставлял три величины: число
пассажиров потерпевшего аварию транспортного средства, число жертв и емкость
этого транспортного средства».
«Неясно, что он пытался этим доказать», — сказал Стью.
«Чтобы стало ясно, вы должны знать, что он заложил в
компьютер еще один набор данных — на этот раз о том же количестве самолетов и
поездов, которые не попали в катастрофу».
Марк кивнул. «Контрольная группа и экспериментальная
группа».
«То, что он обнаружил, было достаточно просто, но приводило
к поразительным выводам».
«Так что же это было?» — спросила я.
«Полные самолеты и поезда редко попадают в катастрофы», —
сказал Глен.
«Какая идиотская ЧУШЬ!» — завопил Гарольд.
«Не совсем, — спокойно ответил Глен. В тех случаях, когда
поезд или самолет попадает в катастрофу, транспортное средство бывает в среднем
заполнено на 61 %. В тех случаях, когда катастроф не бывает, в среднем
заполняется 76 % мест. Разница составляет 15 % и несомненно является значимой.
Стонтон указывает, что с точки зрения статистики, даже трехпроцентного
отклонения было бы достаточно, чтобы серьезно задуматься, и он прав. Это
аномалия размером с Техас. Вывод Стонтона заключался в том, что люди знают,
какие самолеты и поезда попадут в катастрофу… что они бессознательно
предсказывают будущее.
У вашей тетушки Салли начинает сильно болеть живот как раз
перед тем, как рейс № 61 должен был унести ее за пределы Чикаго в Сан-Диего. А
когда самолет падает в невадской пустыне, все восклицают: «О, тетушка Салли,
эта боль в животе была настоящим проявлением Божьей милости». Но до тех пор
пока не появился Джеймс Стонтон, никто не подозревал о том, что живот… или
голова… или что-то еще заболело на самом деле у тридцати людей».
«Я просто не могу в это поверить», — сказал Гарольд, покачав
головой с довольно жалким видом.
«Видите ли, — сказал Глен, — примерно через неделю после
того, как я прочитал статью Стонтона в первый раз, самолет «Маджестик Эйрлайнз»
потерпел крушение в аэропорту Логан. Ну, я позвонил в контору «Маджестик» в
Логане. Сказал им, что я репортер из манчестерского «Профсоюзного Лидера» —
небольшая ложь по уважительной причине. Я сказал, что мы собираем данные по
авиакатастрофам и спросил, не могут ли они мне сказать, сколько человек,
купивших билеты, не явилось на рейс. Голос у человека звучал довольно удивленно,
и он сказал мне, что авиаперсонал тоже об этом говорил. Не явилось шестнадцать
человек. Я спросил его, сколько человек в среднем не является на рейс
«Боинга-747» из Денвера в Бостон, и он сказал, что трое».
«Трое», — удивленно повторила Перион.
«Да. Но парень на этом не остановился. Он сказал, что
пятнадцать человек сдали билеты, а в среднем сдают человек восемь. Так что,
хотя газетные заголовки после случившегося и кричали о том, что «АВИАКАТАСТРОФА
В ЛОГАНЕ УНЕСЛА ЖИЗНИ 94 ЧЕЛОВЕК», но с таким же успехом они могли кричать и о
том, что «31 ЧЕЛОВЕК ЧУДОМ ИЗБЕЖАЛИ СМЕРТИ В АВИАКАТАСТРОФЕ В ЛОГАНЕ».
Ну… было много еще всяких разговоров о всей этой телепатии,
но все это уже не имело отношения к теме наших снов. Помню только, что Стью
спросил у Глена (это случилось как раз после того, как Гарольд отошел в сторону
в знак крайнего презрения): «Но если мы все обладаем телепатическими
способностями, то почему же мы не чувствуем, когда где-то далеко от нас умирает
наша возлюбленная, или наш дом разрушает ураганом, или что-нибудь в этом роде?»
«Существует много подобных случаев, — сказал Глен, — но я
готов признать, что их не так-то легко доказать с помощью компьютера. Это
интересная проблема. У меня есть теория…»
(А когда ее у него нет, дневничок?)
«…по поводу эволюционного развития человека. Вы ведь знаете,
что когда-то люди — или их предки — имели хвост и шерсть по всему телу, и
чувства у них были обострены в гораздо большей степени, чем сейчас. Почему
сейчас этого нет? Быстро, Стью! У тебя есть шанс стать первым учеником в
классе».
«Ну, наверное, по той же причине, по которой люди больше не
носят пыльники и очки-консервы, когда садятся за руль. Иногда ты просто
перерастаешь вещь. Наступает момент, когда она больше уже не нужна тебе».
«Точно. А зачем человеку телепатические способности, которые
абсолютно бесполезны с практической точки зрения? Какой тебе прок будет от
того, что сидя в кабинете, ты вдруг узнаешь, что твоя жена погибла в
автомобильной катастрофе, возвращаясь с рынка? Тебе ведь позвонят по телефону и
скажут, верно? Если эти способности у нас когда-нибудь и были, то они должны
были давным-давно атрофироваться, как хвосты и шкуры».
«Что мне интересно в наших снах, — продолжил он, — так это
то, что они предсказывают какую-то будущую борьбу. Мы видим смутные образы
протагониста… и антагониста. Если это действительно так, то это все равно что
посмотреть на самолет, на котором мы должны лететь… и почувствовать боль в
животе. Возможно, нам дарованы средства, с помощью которых мы можем повлиять на
наше будущее. Нечто вроде свободной воли из четвертого измерения: возможность
заранее выбрать тот или иной ход событий».
«Но мы не знаем, что эти сны значат», — сказала я.
«Не знаем. Но можем узнать. Не уверен, можно ли считать
слабые проявления телепатических способностей признаком нашего божественного
происхождения. Существует множество людей, готовых поверить в чудо ясновидения,
не веря в то, что оно доказывает существование Бога, и я являюсь одним из них,
но я верю в то, что эти сны являются конструктивной силой, хотя они и могут нас
испугать. Поэтому у меня есть вторичные соображения по поводу веронала.
Принимать его это все равно что выпить немножко «Пепто-Бисмола», чтобы прошел
живот, и сесть на самолет».
ЗАПОМНИТЬ: Экономические спады, дефициты, «Форд Гроулер»,
который мог проехать шестьдесят миль по шоссе на одном литре бензина. Чудесная
машина. Вот и все, я кончаю. Если записи не станут короче, то этот дневник
станет таким же длинным, как «Унесенные ветром» еще до того, как прискачет
Одинокий Ковбой.
16 июля, 1990
Только две записи, о снах. Во-первых, в течение этих
последних двух дней Глен Бэйтмен был очень бледным и тихим, а этим вечером я
заметила, как он принял дополнительную дозу веронала.
