Он шел в сопровождении своего эскорта. После полуночи они
подошли ко входу в туннель Эйзенхауэра. На этот раз Мусорный Бак не колебался и
твердо направил свои шаги в правую черную пасть. Чего ему было бояться с такими
телохранителями?
Это было долгое путешествие. Почти сразу же после его начала
он потерял всякое представление о времени. Он шел вслепую, от одной машины к
другой. Один раз его рука погрузилась во что-то мягкое и влажное, и его обдало
тошнотворным зловонием. Но и тогда он не остановился ни на секунду. Время от
времени он замечал в темноте красные глаза, которые указывали ему путь вперед.
Потом он почувствовал в воздухе свежесть и заторопился
вперед, раз даже упав с капота одной машины и больно ударившись головой о
бампер другой. Через небольшой промежуток времени он поднял голову и увидел
вверху звезды, бледнеющие перед наступлением зари. Путешествие через туннель
закончилось.
Его телохранители исчезли. Но Мусорный Бак упал на колени и
поблагодарил их в продолжительной и бессвязной молитве. Он видел волю темного
человека в действии.
Через две мили дорога немного расчистилась, и идти стало
гораздо удобнее. К полудню он дошел до Вейла. Усталость валила с ног. Он разбил
стекло, отпер дверь, нашел кровать и немедленно провалился в забытье.
Седьмого августа Ллойд Хенрид вошел в комнату, куда вчера
поместили Мусорного Бака. Это была прекрасная комната, расположенная на тридцатом
этаже «МГМ Гранд-Отеля». Там стояла круглая кровать с шелковыми простынями, а
на потолке было круглое зеркало, той же величины, что и кровать.
Мусорный Бак посмотрел на Ллойда.
— Как чувствуешь себя, Мусор? — спросил Ллойд.
— Нормально, — сказал Мусорный Бак. — Уже лучше.
— Еда, вода и отдых — вот и все, что тебе нужно, — сказал
Ллойд. — Я принес тебе кое-какую чистую одежду. Не знаю, твой ли размер.
— Какая красивая. — Мусорный Бак и сам не знал своих
размеров. Он взял джинсы и рубашку из рук Ллойда.
— Спускайся на завтрак, когда оденешься, — сказал Ллойд.
Голос его звучал почти подобострастно.
— Хорошо.
Ресторан гудел от разговоров, и он остановился за углом,
объятый внезапным страхом. Они посмотрят на него, когда он войдет. Они
посмотрят на него и рассмеются. Сначала кто-то захихикает в углу, потом кто-то
подхватит, а потом весь зал затрясется от смеха, указывая на него пальцами.
«Эй, ребята, прячьте спички — идет Мусорный Бак!»
«Эй, Мусор! Что сказала старая леди Симпл, когда ты сжег ее
пенсионный чек?»
«Все простыни промочил, Мусорок?»
На коже его выступил пот, и он почувствовал себя скользким,
несмотря на душ, принятый после ухода Ллойда. Он вспомнил свое лицо в зеркале
ванной комнаты, покрытое медленно заживающими струпьями, свое изможденное тело,
свои глаза, слишком маленькие для глубоко зияющих глазниц. Да, они рассмеются.
Он прислушался к шуму разговора, к позвякиванию столового серебра и решил, что
надо улизнуть отсюда подальше и поскорее.
Потом он вспомнил о том, как нежно волк ухватил его за руку
и увел его от металлической гробницы Малыша. Тогда он расправил плечи и вошел.
Несколько человек скользнули по нему взглядами, а потом
вернулись к еде и разговорам. Ллойд, сидевший за большим столом в центре зала,
поднял руку и помахал. Мусорный Бак подошел. За столом сидело еще три человека.
Все они ели яичницу с ветчиной.
— Накладывай себе сам, — сказал Ллойд. — У нас здесь
самообслуживание.
Мусорный Бак взял поднос и пошел за своей порцией. Стоявший
за стойкой толстый человек в грязном поварском халате внимательно смотрел на
него.
— Вы мистер Хорган? — робко спросил Мусорный Бак.
Хорган усмехнулся.
— Да, но звать ты меня будешь Уитни. Чувствуешь себя лучше?
Когда ты пришел, ты выглядел как Божий гнев.
— Гораздо лучше.
— Выбирай, что хочешь. Я рад, что ты здесь, парень.
— Спасибо, — сказал Мусорный Бак.
Он вернулся к столу Ллойда.
— Мусор, этот человек — Кен ДеМотт. Вот этот парень с
лысиной — Гектор Дроган. А этот паренек, который пытается отрастить у себя на
лице то, что в таком изобилии растет у него в заднице, называет себя Козырным
Тузом.
Все закивали ему.
— А это наш новый друг, — сказал Ллойд. — Его зовут Мусорный
Бак.
Последовала серия рукопожатий. Мусорный Бак принялся за
яичницу. Потом он поднял глаза на молодого человека с пробивающейся бородкой и
спросил тихим вежливым голосом:
— Не могли бы вы передать мне соль, мистер Туз?
Сидевшие за столом удивленно переглянулись, а потом
разразились хохотом. Мусорный Бак уставился на них, чувствуя, как в груди его
поднимается волна паники, но потом он услышал смех, по-настоящему услышал его и
понял, что в нем нет никакой злобы. Никто здесь не будет спрашивать его о том,
почему он сжег церковь вместо школы. Никто не будет донимать его пенсионным
чеком миссис Симпл. Он тоже может улыбнуться, если хочет. Так он и сделал.
— Мистер Туз, — хихикал Гектор Дроган. — Ну, Козырной, ты
даешь.
Козырной Туз передал Мусорному Баку соль.
— Зови меня просто Козырной, парень. И я отзовусь в любое
время. Ты не будешь называть меня мистером Тузом, а я не буду называть тебя
мистером Баком, идет?
— Идет, — ответил Мусорный Бак, все еще улыбаясь. —
Прекрасно.
Мусорный Бак налегал на яичницу, чувствуя внутри приятное
тепло. Это ощущение было настолько незнакомо ему, что было почти болезненным.
Пока он ел, он пытался понять, что же это за ощущение. Потом он поднял взгляд,
посмотрел на окружавшие его лица и подумал, что, пожалуй, он понимает, что это
такое.
Это было счастье.
«Какие отличные ребята», — подумал он.
И сразу же вслед за этим: «Я дома».
В тот день его никто не беспокоил, но на следующий день,
вместе с большой группой людей, его отправили на Боулдер Дэм. Там они провели
целый день, наматывая медную проволоку на перегоревшие генераторы. Он работал
сидя на скамейке, с которой открывался вид на озеро Мид. Никто не следил за
ним. Мусорный Бак подумал, что здесь нет бригадиров и надсмотрщиков, потому
каждый рад своему труду, совсем как он.
На следующий день он узнал, что это не так.
