«Но мужчина ли Гарольд? — усмехнулся какой-то внутренний
голос. — А я-то думал, что он всего лишь средство дойти до конца».
— Лео, послушай…
Он покачал головой, едва заметно, но определенно. Его
сверкающие глаза неподвижно уставились на ее лицо.
— Ты больше не Лео?
Он кивнул.
— Ты Джо?
Снова кивок, такой же призрачный.
— Ну, хорошо. Но ты должен понять, что кто бы ты ни был, это
ничего не меняет, — сказала она, пытаясь сохранить терпение. — Этот период
наших жизней — когда мы с тобой были вместе и были предоставлены сами себе, —
он уже отошел в прошлое. Ты изменился. Я изменилась. И мы не можем измениться в
обратную сторону.
Но его странные глаза по-прежнему смотрели на нее, словно
отрицая эти слова.
— И прекрати на меня смотреть, — резко сказала она. — Это
очень невежливо.
Теперь в его взгляде, казалось, появился легкий оттенок
упрека. Он словно говорил ей, что так же невежливо бросать людей в одиночестве,
а еще более невежливо лишать их своей любви, когда она все еще нужна им.
— Но ты ведь не в одиночестве, — сказала она и стала
подбирать уроненные на пол книги. — У тебя есть Ларри и Люси. Они нужны тебе, и
ты нужен им. Ну, по крайней мере, ты нужен Ларри, а этого достаточно, потому
что ей нужно то же самое, что и ему. Она похожа на листок копирки. Многое
изменилось в моей жизни, Джо, и не я в этом виновата. Так что перестань
шантажировать меня.
Она убрала книги в рюкзак застегнула пряжки, но пальцы ее
дрожали. Молчание становилось все более и более тяжелым.
Наконец она встала и надела рюкзак на плечи.
— Лео.
Она попыталась говорить спокойно и рассудительно, точно так
же, как она говорила с трудными учениками. Но это оказалось невозможным.
— Впрочем, дело тут не в Ларри и не в Люси, — злобно сказала
Надин. — Дело в этом старом мешке с дерьмом, так ведь? В этой глупой старухе в
качалке, которая усмехается миру своими фальшивыми зубами. Но теперь она ушла,
и ты прибежал ко мне обратно. Но такие штучки у тебя не пройдут, ты слышишь? Не
пройдут!
Джо не произнес ни слова.
— А когда я умоляла Ларри… опустилась на колени и умоляла
его… он даже ухом не повел. Он слишком был занят своей ролью крутого мужика.
Так что изволь убедиться, во всем этом нет ни грана моей вины. Ни грана!
Мальчик продолжал бесстрастно смотреть на нее.
К ней стал возвращаться ее ужас, вытесняя бессвязную
ненависть. Она поднялась назад к двери и рукой попыталась нащупать ручку.
Наконец ей это удалось, и она распахнула дверь, с наслаждением почувствовав
волну холодного воздуха.
— Иди к Ларри, — пробормотала она. — Прощай, паренек.
Она выбежала за дверь, села на мотороллер и отправилась к
Гарольду. Добравшись до его дома, она немного пришла в себя. Но она знала, что
если она хочет сохранить душевное здоровье, ей надо покинуть Зону как можно
скорее.
Двадцать пятого августа Постоянный Комитет Свободной Зоны
Боулдера организовал в аудитории Мюнцингера второй общий митинг. Митинг прошел
хорошо. Сначала все спели национальный гимн, но на этот раз глаза у большинства
людей остались сухими — это была всего лишь часть ритуала. Был избран Комитет
по учету численности населения, во главе которого была поставлена Сэнди ДюШьен.
С четырьмя помощниками она немедленно стала расхаживать по аудитории, считая
головы и записывая имена. К концу митинга под оглушительные аплодисменты она
заявила, что население Свободной Зоны к настоящему моменту насчитывает
восемьсот четырнадцать человек.
В последнем ряду Гарольд повернулся к Надин и шепнул ей на
ухо:
— А теперь, леди и джентльмены, праздник свободной любви
объявляется открытым.
Она улыбнулась ему медленной, томной улыбкой, от которой у
него закружилась голова.
Стью был единогласно избран судебным исполнителем Свободной
Зоны.
— Я буду стараться изо всех сил, — сказал он. — И некоторые
из вас, кто аплодирует мне сейчас, могут позднее изменить свое мнение, когда я
застану их за каким-нибудь неподобающим делом. Слышишь меня, Рич Моффат?
Последовал общий взрыв смеха. Рич, пьяный, как свинья, тоже
захохотал.
— Но, на мой взгляд, у нас нет никаких причин для неприятных
происшествий. Основная работа судебного исполнителя заключается в том, чтобы не
позволять людям причинять друг другу вред. А среди нас вряд ли найдутся такие,
кто хотел бы причинить вред кому бы то ни было. И так уже пострадало слишком
много людей. Наверное, это все, что я хотел сказать.
Публика устроила ему продолжительную овацию.
— А теперь следующий пункт, — сказал Стью, — имеющий
отношение к проблеме судебного исполнителя. Нам нужно избрать пять человек в
Комитет по Соблюдению Законности, а то у меня одного рука не поднимется
запереть кого-нибудь в тюрьму, если дело дойдет до этого. Какие будут
кандидатуры?
— Как насчет Джаджа? — закричал кто-то.
— Да, Джадж, чертовски правильно! — закричал кто-то другой.
Шеи вытянулись в ожидании того, что Джадж поднимется с места
и согласится взять на себя ответственность в своем обычном цветистом стиле.
Стью и Глен переглянулись смущенно: комитет должен был предвидеть эту
возможность.
— Его здесь нет, — сказал кто-то.
— Кто-нибудь видел его? — расстроенным голосом спросила Люси
Сванн. Ларри недовольно взглянул на нее, но она продолжала оглядывать зал в
поисках Джаджа.
— Я видел его.
Заинтересованный ропот раздался вокруг когда с места встал
Тедди Вейзак.
— Где?
— Где это было, Тедди?
— В городе?
— Что он делал?
Тедди Вейзака передернуло от этого шквала вопросов.
Стью постучал молоточком.
— Тише, ребята.
— Я видел его два дня назад, — сказал Тедди. — Он ехал на
«лендровере». Сказал, что отправляется в Денвер на денек. Но не сказал зачем.
Мы перекинулись парой шуток по этому поводу. Мне показалось, что он был в очень
хорошем настроении. Вот и все, что я знаю.
Стью снова постучал молоточком.
— Очень жаль, что Джаджа здесь нет. По-моему, это была
прекрасная кандидатура, но раз его здесь нет, то какие будут еще предложения?
