Ник посмотрел себе под ноги в смущении. Бейкер потряс его за
плечо, чтобы он следил за губами.
— Возможно, ничего у нас и не получится. Рэй со своей оравой
просто поручатся друг за друга. Твое слово против их. Ты достал кого-нибудь?
«Двинул Рэю поддых, — написал Ник. — Другому двинул в нос.
Похоже, сломал».
— Рэй обычно шатается с Винсом Хоганом, Билли Уорнером и
Майком Чайлдресом, — сказал Бейкер. — Я могу заняться одним Винсом и расколоть
его. У него хребет как у медузы. А если я расколю его, то смогу добраться до
Майка и Билли. Рэй получил этот перстень в студенческой организации
Лос-Анджелесского университета. Вылетел со второго курса. — Он выдержал паузу,
барабаня пальцами по краю тарелки. — Мы можем дать этому делу ход, паренек,
если ты хочешь. Но заранее тебя предупреждаю: мы можем их упустить. Они злы и
трусливы, как собаки, но они местные, а ты — всего лишь глухонемой бродяга. И
если они отвертятся, то тебе несдобровать.
«Давай попробуем», — написал Ник.
Бейкер со вздохом кивнул.
— О'кей. Винс Хоган работает на лесопилке. Мы съездим туда
часов в девять. Может, нам и удастся запугать его так, что он расколется.
Ник кивнул.
— Как твой рот? Док Сомс оставил какие-то таблетки. Он
сказал, что наверное, будет очень больно.
Ник уныло кивнул.
— Сейчас достану. Это… — Он прервался, и в своем бесшумном
мире Ник увидел как шериф несколько раз чихнул в платок. — Только этого не хватало.
Похоже, я сильно простудился. Господи Иисусе, ну разве жизнь не прекрасна и
удивительна? Добро пожаловать в Арканзас, паренек.
Глава 9
Ларри проснулся с ощущением, что маленький дракончик
использовал его рот вместо ночного горшка, и что он находился там, где ему не
следует быть.
Кровать была одноместной, но на ней лежали две подушки. Он
ощутил запах поджаривавшегося бекона. Прошлая ночь постепенно всплывала у него
в памяти. Он был в квартире на втором этаже в доме по авеню Тремонт, и его мать
весьма заинтересуется тем, где он провел ночь. Позвонил ли он ей, предупредил
ли ее?
Девушку звали Мария, и она сказала, что работает… кем?
Специалистом по оральной гигиене, так что ли? Ларри не знал, много ли она
смыслит в гигиене, но по оральной части она проявила себя неплохо. Когда она
узнала, что это тот самый Ларри Андервуд, она слегка сдвинулась. Разве не
искали они вчера открытый магазин пластинок, чтобы купить сингл «Крошка,
поймешь ли ты своего парня?»
Он попытался восстановить в памяти весь вчерашний день,
начиная с невинной завязки и кончая неистовым финалом.
«Янки» в городе не было, это он помнил. Его мать ушла на
работу, оставив ему на столе в кухне расписание игр «Янки» вместе с запиской:
«Ларри, как видишь, «Янки» не вернутся в город до первого июля. Четвертого они
играют двойную игру. Если этот день у тебя ничем не занят, то почему бы тебе не
сводить свою маму на стадион? Я куплю сосиски и пиво. Яйца и колбаса в
холодильнике. Береги себя, малыш». У записки был характерный для Элис Андервуд
постскриптум: «Большинство ребят, с которыми ты дружил, разъехались, и
скатертью дорожка этой банде. Но мне кажется, что Бадди Маркс работает в
типографии на Стрикер Авеню».
Одно воспоминание об этой записке заставило его поморщиться.
Перед его именем не стояло слово «дорогой». Перед ее подписью не было слов «с
любовью». Она не верила в громкие слова. То, во что она верила, лежало в
холодильнике. Пока он отсыпался после своего путешествия через всю Америку, она
успела сходить в магазин и купить все то, что он любил. Ее память была
настолько безупречна, что это пугало. Ветчина в банке. Два фунта настоящего
масла — как это она интересно может позволять себе такие вещи на свою зарплату?
Две упаковки кока-колы. Колбаски Дели. Ростбиф, замоченный в соусе, состав
которого Элис отказывалась назвать даже своему сыну. Галлон мороженого
«Персиковый Восторг Баскина-Роббинса» в морозилке. И вдобавок, сырный пирог
Сары Ли. Тот, что с земляникой наверху.
Подчиняясь внезапному импульсу, он прошел в ванную. Новая
зубная щетка «Пепсодент», висящая на том же самом месте, что и в детстве. Пачка
лезвий. Крем для бритья «Барбазол». Даже одеколон «Олд Спайс». «Не Бог весть
что, — сказала бы она, — но пахнет неплохо для своей цены». Ларри почти слышал,
как она произносит эти слова.
Специалист по оральной гигиене в розовых нейлоновых трусах —
больше на ней ничего не было — вошла в комнату.
— Привет, Ларри, — сказала она. Она была низкого роста,
симпатичная, с крепкой грудью.
— Привет, — ответил он и встал с постели.
— У меня есть халат для тебя, если хочешь. На завтрак у нас
копченая рыба и бекон.
Копченая рыба и бекон? Его желудок съежился и стал
выворачиваться наизнанку.
— Нет, радость, мне надо бежать. Мне надо повидать одного
человека.
— Эй, но ты не можешь так вот просто удрать от меня?
— Послушай, это очень важно.
— Что значит, важно? — В кулаке у нее была зажата покрытая
жиром металлическая лопаточка, похожая на стальной цветок.
— Послушай, человек, с которым мне надо увидеться, — это моя
мама. Я приехал в город всего лишь два дня назад, а вчера вечером не позвонил
ей… или позвонил? — добавил он с надеждой.
— Ты никому не звонил, — сказала она угрюмо. — Держу пари,
что ты не тот Ларри Андервуд.
— Можешь верить во что хочешь. Мне надо бежать.
— Ах ты, сукин сын! — вспыхнула она. — А что мне делать со
всей этой дурацкой едой?
— Может, выбросить в окно? — предложил он.
Она швырнула в него лопаточкой. В любой другой день его жизни
лопаточка пролетела бы мимо. В сущности, один из основополагающих законов
физики состоит в том, что лопаточка, брошенная рукой разъяренного специалиста
по оральной гигиене, не может попасть в цель. Но случилось исключение, которое,
как известно, только подтверждает правило. Лопаточка угодила Ларри прямо в лоб.
Потом он заметил, как две капли крови упали на коврик, когда он наклонился
поднять ее.
Он сделал два шага по направлению к ней.
— Тебя надо бы отшлепать этой штукой! — заорал он на нее.
— Ну, конечно, — сказала она, съежившись от страха и начиная
плакать. — Почему бы и нет? Ты звезда. Трахнул и убежал. Я думала, ты
симпатичный парень. Никакой ты не симпатичный парень. — Слезы побежали у нее по
щекам, падая на грудь. Одна из них скатилась по ее правой груди и повисла на
соске. Это зрелище заворожило его.
