Душ шумел не переставая.
«Вот человек, одержимый манией чистоты, — подумала она. —
Интересно, что с ним такое случилось, из-за чего он простаивает под душем
полчаса кряду?»
Она вновь подумала о Джадже. Кто же мог предположить, что
так получится? В своем роде, это была великолепная идея. Кто стал бы
подозревать старика? Но Флегг, похоже, заподозрил. Каким-то непостижимым
образом он узнал, когда и где должен объявиться Джадж. По всей границе между.
Айдахо и Орегоном были выставлены пикеты, которым был отдан приказ убить
семидесятилетнего старика на синем джипе.
Но произошла какая-то накладка. Со времени вчерашнего ужина
все здешние шпики расхаживали по отелю с одутловатыми лицами и опущенными вниз
глазами. Уитни Хорган, бывший прекрасным поваром, накормил их какой-то
подгорелой дрянью, по виду напоминавшей собачьи консервы. Джадж был мертв, но в
чем-то они просчитались.
Она встала, подошла к окну и окинула взглядом пустыню. Она
увидела, как по шоссе № 95 под горячим солнцем два больших школьных автобуса
направляются в сторону военно-воздушной базы Индиан Спрингс. Ей было известно,
что сегодня там проводится однодневный семинар по реактивным самолетам. На
западе оказалось свыше двенадцати людей, имевших отношение к авиации, но к
счастью — никто из них не умел управлять реактивным самолетом.
Но они учились.
Больше всего в связи со смертью Джаджа ее беспокоило то, что
они ждали его. Может быть, у них был шпион в Свободной Зоне? Это было вполне
возможно. Такой шаг был в их духе. Но Сью Стерн сказала ей, что решение о
засылке шпионов на запад держится в секрете среди членов комитета, а среди этих
семи вряд ли кто-нибудь мог оказаться на службе у Флегга.
Оставалась очень неутешительная возможность. Флегг сам
просто знал об этом.
Дайна пробыла в Лас-Вегасе уже восемь дней, и, насколько она
могла судить, она стала полноправным членом местного сообщества. Она накопила
уже достаточно информации о готовящейся операции против Боулдера. Ее очень
удивило и испугало, как люди отшатывались от нее при первом же упоминании имени
Флегга и делали вид, что не слышат ее.
Но это было днем. А вечером в баре можно было услышать о нем
длинные истории — начало зарождавшегося мифа. Она знала, что не все из этих
историй правдивы, но уже невозможно было отделить золотую вышивку от самой
ткани. Она слышала, как о нем говорили, что он оборотень, вервольф, что он сам
начал эпидемию, что он — Антихрист, появление которого предсказано в
Апокалипсисе. Она слышала о распятии Гектора Дрогана, о том, как он знал, что
Гек употребляет кокаин… точно так же, как он знал и о том, что Джадж отправился
на запад.
И во время этих вечерних разговоров никто не называл его по
имени. Люди словно верили, что одного этого будет достаточно, чтобы вызвать
его, как джинна из бутылки. Они называли его темным человеком. Ходячим Хлыщом.
Высоким человеком. А Рэтти Эрвинз называл его Старым Ползучим Иудой.
А если он знал о Джадже, то не логично ли будет предположить,
что он знает и о ней?
Шум душа смолк.
— Не разгуливай голой, радость моя. А то у меня опять
встанет.
Она обернулась к нему, призывно и широко улыбаясь, думая о
том, с какой радостью она отвела бы его на кухню и засунула бы эту штуку, которой
он так гордится, в электрическую мясорубку Уитни Хоргана.
Он посмотрел на часы.
— Ну что ж, у нас есть еще минут сорок. — Его пенис стал
рывками подниматься вверх.
— Тогда иди ко мне. — Он подошел к ней, и она указала ему на
грудь. — Только сними эту штуку, а то у меня от нее мурашки по коже.
Ллойд Хенрид опустил глаза на свой амулет и снял его с шеи.
Он положил камень на ночной столик, и тонкая цепочка издала тихий, шипящий
звук.
— Так лучше?
— Гораздо лучше.
Она протянула к нему руки. Через мгновение он уже вогнал в
нее свою возбужденную плоть.
— Тебе нравится? — спросил он, тяжело дыша. — Тебе нравится,
как он ходит в тебе, моя крошка?
— Боже, я просто без ума, — простонала она, думая о
мясорубке.
— Что?
— Говорю, что я просто без ума! — крикнула она.
Спустя некоторое время, она без труда симулировала оргазм,
бешено задвигав бедрами и громко закричав. Он кончил через несколько секунд
(она спала с Ллойдом уже четыре дня и почти в совершенстве изучила его любовные
ритмы). Когда она почувствовала, как струйка спермы течет у нее по бедру,
взгляд ее упал на ночной столик.
Черный камень.
Красная щель.
Казалось, она смотрела на нее.
После этого, как она и рассчитывала, Ллойд заговорил. Это
тоже было частью привычного ритма. Он обычно обнимал одной рукой ее обнаженные
плечи, закуривал сигарету, рассматривал их отражения в зеркале на потолке и
рассказывал ей о последних новостях.
— Не хотел бы я оказаться на месте Бобби Терри, — сказал он.
— Ни за какие коврижки. Главный приказал, чтобы голова этого старого пердуна
была в целости и сохранности. Хотел послать ее обратно через Скалистые горы. И
на тебе. Этот козел залепил ему две 45-ых пули в лицо. С близкого расстояния.
Полагаю, он заслужил наказание, но я рад, что меня там не было.
— Что с ним случилось?
— Даже и не спрашивай.
— Как он узнал? Главный?
— Он был там.
По спине ее пробежал холодок.
— Просто так оказался там ни с того ни с сего?
— Да. Он всегда оказывается там, где происходит какая-нибудь
неприятность. — Он сделал глубокую затяжку и затушил сигарету. — Почему мы с
тобой разговариваем о всяком дерьме?
— Я не знаю… как идут дела в Индиан Спрингс?
Ллойд просиял. Этот проект был его детищем.
— Отлично. Просто отлично. К первому октября, а может быть,
и раньше, трое парней уже смогут летать на «Скайхоуках». Хэнк Роусон просто
великолепен. А Мусорный Бак, так тот самый настоящий гений. Кое в чем он не
волокет, но как только дело доходит до оружия, он преображается.
— Он так хорошо разбирается в оружии? — спросила она у
Ллойда.
— Да он просто бог. У «Скайхоуков» под крыльями
устанавливаются ракеты «воздух-земля». Никто не мог понять, как их крепить.
Господи, да у нас почти целый лень ушел только на то, чтобы понять, как их
распаковать. Ну, Хэнк и говорит: «Подождем, пока вернется Мусорок».
