Принес известие Карл Хоу. Он был пилотом «Озарк Эрлайнс» до
эпидемии, служил когда-то в морской пехоте и мог бы разорвать Ллойда пополам,
если бы захотел.
Карл приехал около двух, держа свой мотоциклетный шлем под
мышкой. Левая щека его была сильно обожжена, а на одной руке вздулись волдыри.
Взорвалась автоцистерна с топливом, и горящая нефть разлилась по площадке перед
базой.
— Ладно, — сказал Ллойд. — Я доложу главному. Обожженные в
лазарете?
— Да. Не думаю, что Фредди Кампанари доживет до захода солнца.
У нас остается только двое пилотов — я и Энди. Скажи ему это и еще кое-что. Я
требую, чтобы этот трахнутый Мусорный Бак убрался отсюда. Такова моя цена за
то, что я останусь.
Ллойд удивленно уставился на Карла Хоу.
— Вот как?
— Я, кажется, ясно говорю.
— Вот что я скажу тебе. Карл, — начал Ллойд. — Я не могу
передать ему твои слова. Если ты хочешь отдавать приказы ему, то тебе придется
делать это самостоятельно.
Карл смутился. Непривычно было видеть выражение страха на
его суровом лице.
— Да, я понимаю. Я просто устал, Ллойд. Лицо адски болит. Я
не собирался вымещать все это на тебе.
— Все в порядке, парень. Для того я здесь и поставлен. —
Голова Ллойда начинала болеть.
— Но он все равно должен уйти, — сказал Карл. — Я должен
доложить об этом, и так я и сделаю. Я знаю, что у него есть этот черный камень.
Он наверняка один из приближенных главного. Но послушай. — Карл сел и положил
шлем на стол для игры в баккара. — Мусор виноват в этом пожаре. Господи Иисусе
Христе, как мы собираемся поднять в воздух эти самолеты, если приближенные
главного будут жечь пилотов?
Несколько проходивших через вестибюль человек настороженно
посмотрели в сторону столика, за которым сидели Ллойд и Карл.
— Говори потише, Карл.
— О'кей. Но ты понимаешь, о чем идет речь?
— Почему ты считаешь, что в пожаре виноват Мусор?
— Слушай, — сказал Карл, наклоняясь вперед. — Он был в
гараже, да? Он был там очень долго, и не я один его видел.
— А я думал, что он где-то путешествует. Где-то в пустыне.
Ну, ты знаешь, ищет свои игрушки.
— Так вот, он вернулся, так? Песчаный вездеход, на котором
он ездит, был весь набит всякой дрянью. Бог, может, и знает, где он все это
берет, но не я. Так вот, во время пятиминутки он взял ребят в оборот. Ты же
знаешь его. Для него оружие — то же самое, что конфета для ребенка.
— Да.
— Под конец он показал нам одну из этих зажигательных бомб.
Дергаешь за кольцо, и фосфор взрывается. Потом минут тридцать-сорок ничего не
происходит, а потом начинается адский пожар.
— Да.
— Ну так вот, Мусорок показывает нам эту штуку, просто
истекая слюнями, а Фредди Кампанари и говорит: «Эй, те, кто играют с огнем,
ссут в постель, Мусор». А Стив Тобин — ну, ты знаешь его — и говорит: «Эй,
ребята, убирайте спички, Мусор вернулся». И тут Мусор совсем сдвинулся. Оглядел
нас и стал что-то бормотать себе под нос. Я сидел совсем рядом с ним, и слышал,
как он пробормотал что-то вроде «не спрашивайте меня о чеке старой леди Симпл».
Ты улавливаешь в этом хоть какой-нибудь смысл?
Ллойд покачал головой.
— А потом он слинял. Забрал с собой все свои игрушки и уехал.
Ну, все мы чувствовали себя немного не в своей тарелке — никто не хотел его
обижать. Большинству парней Мусор нравится. Или нравился. Он — как ребенок, ты
ведь знаешь?
Ллойд кивнул.
— А через час эта чертова цистерна взлетает вверх, как
ракета. И когда мы собирали себя по кусочкам, я случайно поднял взгляд и увидел
за казармами вездеход Мусора, а сам он смотрел на нас в бинокль.
— И это все? — спросил Ллойд с облегчением.
— Нет, не все. Если бы это было все, я бы не стал тебя
беспокоить, Ллойд. Я просто обратил внимание на то, как взорвалась эта
цистерна. Во Вьетнаме желтопузые взорвали до черта наших автоцистерн с
аммоналом с помощью наших же зажигательных бомб. Просто суешь такую штуку в
выхлопную трубу. Если никто не заводит грузовик с цистерной, фосфор загорается
в положенное время. А если заводит — он загорается, как только нагреется труба.
Но так или иначе — БА-БАХ! — и цистерны больше нет. Единственная проблема в
том, что на стоянке у нас всегда бывает не меньше дюжины грузовиков, и пользуемся
мы ими без всякой очередности. Так вот, после того, как беднягу Фредди
отправили в лазарет, мы с Джоном Уэйтом отправились туда. Джон отвечает за
автопарк, и он к тому времени чуть не обоссался от страха. Он видел там Мусора
раньше.
— Он уверен, что это был Мусорный Бак?
— С этими ожогами у него на руке трудно ошибиться, тебе не
кажется? Тогда никому не пришло в голову что-нибудь заподозрить. Он просто
шатался вокруг да около, а это и есть его обычное занятие, так ведь?
— Пожалуй.
— Ну мы с Джоном и стали осматривать остальные цистерны, и
черт побери, в каждой выхлопной трубе было по зажигательной бомбе. Ты же
помнишь, что первый грузовик взорвался, потому что мы им стали пользоваться, и
труба нагрелась? Но остальные тоже были на подходе. Две или три бомбы уже
начали дымиться. Некоторые цистерны были пусты, но по крайней мере пять из них
были под завязку залиты реактивным топливом. Еще десять минут — и мы потеряли
бы половину этой чертовой базы.
«О, Господи, — подумал Ллойд скорбно. — Вот это
действительно плохо. Так плохо, что хуже и быть не может».
Карл протянул покрытую волдырями руку.
— Это я заработал, вытаскивая одну из горячих. Теперь ты
понимаешь, почему он должен убраться?
— Может быть, кто-то стащил у него эти бомбы из вездехода? —
неуверенно спросил Ллойд.
— Ты и сам знаешь, что это не так, — терпеливо произнес
Карл. — Кто-то оскорбил его в лучших чувствах, когда он показывал нам свои
игрушки, и он попытался сжечь всех нас. И надо сказать, чуть не преуспел в этом.
Это нельзя так оставить, Ллойд.
— Хорошо, Карл.
Остаток дня он провел, выспрашивая о Мусоре. Не видел ли кто
его и не знает ли, где он может сейчас быть? В ответ — опасливые взгляды и
выражение полного недоумения. Слухи уже расползлись. Может быть, это и неплохо.
Каждый, кто увидит его, немедленно об этом доложит, надеясь, что их помянут
добрым словом в присутствии главного. Но у Ллойда было подозрения, что никто
его уже не увидит.
— Мистер Хенрид?
